Завещание лейтенанта

Глава английской китобойной компании Кингскот, ценивший риск и пренебрежительно относившийся к чужой жизни, испытывал новое паровое китобойное судно. Его скорость и маневренность намного превосходили отживающие свой век парусные шхуны с безобразными маслотопками на верхней палубе. Длина нового судна составляла 28 и 4,5 метра в ширину. Полное водоизмещение в 86 тонн. Двигатель обеспечивал скорость до 10 узлов. Экипаж состоял из греческих националистов. Кингскот держал данное несколько лет назад в Праге слово о финансовой поддержке восстания против турок в провинции Кандия (остров Крит). Дело в том, что в 1830 году Османская империя в Лондоне признала независимость Королевства Греции, а остров, плотно заселенный греками, оставила себе. Население острова желало воссоединения со своей исторической родиной. Великобритания умело манипулировала страстями османов и греков, снижая влияние России в Средиземноморье.

Корабль, вооруженный новой помповой гарпунной пушкой, имел на борту и настоящее орудие. Потому Кингскот «шалил» в прибрежных водах Охотского моря, не боясь наказания. Капитан верил своему кораблю и надеялся на его скорость. Двух китов уже взяли, вытопив жир на одном из Шантарских островов. Трюмные помещения заполнились бочками с ворванью. Жадность и расчетливость хозяина компании не имела границ. Не таясь кораблей прибрежной охраны, шли к Малому Шантару в поисках очередной жертвы.

На море стоял легкий бриз. Удивительно ярко светило солнце, и люди спешили воспользоваться коротким затишьем. Навстречу постоянно попадались огромные льдины, дрейфующие в океан. Рулевой умело их обходил. Наконец показался пролив, затянутый пеленой тумана, похожим на дым горящего торфяника. Но к нему идти нельзя. Особенность здешнего климата – где туман, там и ледяные поля. Предостережение оправдывается: в тумане прямо по курсу возникает огромная скала, один из мысов острова Малый Шантар. Над ее зеленоватой поверхностью кружится множество птиц. Их хаотичные крики достигают слуха людей.

Монотонно работают механизмы парового двигателя. Судно медленно движется вдоль береговой линии Малого Шантара, не решаясь подойти к берегу, прочно забитому ледяным прибоем. Льды, водовороты и сулои[91] – постоянные спутники мореходов этих мест.

На верхней палубе под серым тентом, наслаждаясь морской прохладой, мирно пьют виски двое мужчин. Один, высокий и жилистый, одетый в модный белый свитер из шерсти ангорской козы, раскачивался в плетеном кресле. Жесткий северный ветер беспрестанно треплет его рыжие волосы, но они упрямо держат прическу с пробором посередине. Другой, на деревянной табуретке, – начинающий полнеть тридцатилетний мужчина. Хищный, с горбинкой нос не сочетался с тонкой ниточной его губ, говорящей о вспыльчивости и одновременно покорности характера. Кингскот лениво потягивал виски, надменно поглядывая на капитана, грека Зозимоса. Его имя, непривычное для моряка, значит «оставшийся в живых».

– Английские и американские китобои договорились еще пять лет назад не закупать китовый жир у русских, – неспешно выговаривал Кингскот, – млекопитающих не так много, как кажется. На всех ресурсов не хватит. Важно понимать: лишая конкурентов сырья, мы тем самым получаем мощное оружие влияния на конечную цену товара. А это китовый газ, жир, удобрения. Таким образом, другие страны попадают в зависимость. Их богатство становиться нашим! Тогда вступают на арену другие силы, подготовленные в наших гуманитарных вузах – политики, которые начнут создавать выгодные нам законы и управлять туземными народами. Если такой сценарий по какой-то причине не сработает, другие наши, подготовленные в технических и военных учебных заведениях, возьмутся за дело. Силой современного и мощного оружия принудят второсортные народы подчиняться.

Кингскот откинулся в кресле. Уверенный и сильный, явно красовался своим начальствующим положением перед капитаном одного из своих многочисленных китобойных судов. Подняв стакан из толстого стекла с крепким напитком, он произнес:

– За Владычицу морей и ее королеву!

Зозимос завидовал успешности шефа, который от других богатых людей отличался подчеркнутой независимостью, словно посланник Бога на земле. Одновременно грек его боялся за жестокость и уважал за умение держать однажды данное слово.