Завещание лейтенанта

Затем супруги направились к старым знакомым, Невельским. Воскресенская улица за это время заметно подросла новыми особняками, но ничего не поменялось в доме «амурского адмирала». Только канделябры на стенах потускнели так, что рисунок пчелы на них не просматривался. Лизе, конечно, сильно хотелось увидеть Екатерину Ивановну. Именно она, шурша бумажными юбками, первой встречала гостей. Движения сорокапятилетней женщины отличались медлительностью, она сильно располнела. Не изменился только адмирал. Его сморщенное от оспы и желтое как лимон лицо выражало обыкновенное недовольство. В пятьдесят восемь лет он стал еще больше капризен и непредсказуем.

По тому, как восторженно смотрела на нее Екатерина Ивановна, Лиза отметила свою успешность. Достаток, к которому супруги в юности стремились, оказался всего лишь необходимым условием обеспеченной и тихой старости. Совсем другая была жизнь у них с Дымовым. Бурная, полная опасности и в то же время гармоничная. Они все делами вдвоем: работали, рисковали, любили.

Судя по сервированному столу, их ждали. Кроме Невельских в столовой находился еще один человек, митрополит Московский и Коломенский Иннокентий. Дымов вспомнил монаха, прибывшего на карете к дому адмирала в далеком 1855 году. Тогда еще выпускник Морского корпуса в звании унтер-офицера находился с визитом у своего земляка-адмирала. Впереди был Севастополь, ранение. Николай поймал себя на мысли – как быстро пролетело время! Сегодня, достигший чего и не мечтал, сам оценивает некогда учивших жизни людей. У Дымова она сложилась лучше.

За воспоминаниями не спеша подошли к самому главному – к тайне, которая их преследовала, словно голодный хищник, все пятнадцать лет. Инициативу рассказчика взял на себя владыка Иннокентий. На соседнем столике тлела палочка китайского благовония, выпуская струйку изумрудного дыма. Пахло свежестью травы, как после дождя.

– В конце тридцатых годов перед российским правительством остро стоял вопрос о продовольственном обеспечении Русской Америки и начинающих заселяться огромных территорий Дальнего Востока, – буднично начал владыка.

– Суровая природа позволяла заниматься одним огородничеством. Сельского хозяйства у местных народов не существовало, вот и задумали купить плодородные земли. Самым удачным оказался вариант с Гавайскими островами. На островах существовала русская колония. Колонисты успешно занималась животноводством и выращиванием пшеницы. К тому же у них сложились добрые отношения с местным королем независимого государства Гавайи, который был не прочь войти в состав Российской империи. Правительство зацепилось за идею, направив для изучения и подготовки договора купли своего уполномоченного, прапорщика Орлова.

Слушатели затаили дыхание при упоминании известного Орлова. Сложилось общее мнение о нем как о коварном и непорядочном человеке. Владыка Иннокентий монотонно продолжал повествование:

– Несмотря на незначительный офицерский чин, Орлов был богатым и знатным. Имел графский титул. По этой причине пользовался особым доверием, говорят, у самого великого князя Константина Николаевича, старшего брата Александра Первого. Три года прослужил посланник в Охотске, часто наезжая в Гонолулу. Затем правительство поостыло к идее покупки островов, и Орлов на неопределенное время завис в Охотске. Дальше известная история о его любви к жене охотского полицмейстера Игнатова и о том, как жена отравила мужа. У супругов долго не было своих детей, а с прибытием Орлова родилось сразу двое погодков. Старшая Лиза и младшенький Егор. Впоследствии на суде он признал отцовство. Обоих любовников в итоге осудили на каторгу. Его за пособничество, что знал и не донес. Ее за умышленное убийство. Признался Орлов не сразу. Надеялся сбежать на Гавайские острова. Ходили слухи о кладе с золотом, который он спрятал в горах Тугура. Воспользоваться им не успел или не захотел?

Лиза с Николаем недвусмысленно переглянулись. Они знали о реально существующем кладе на Тугуре и сумели его вывезти. Проданная в Америке амбра послужила основой их дальнейшего финансового успеха. Не сговариваясь, супруги одновременно посмотрели на блюдечко с благовонием. Запах свежести после дождя им как никому другому был хорошо знаком: именно так пахла найденная в тугурской пещере амбра. Точно такой же запах их встретил в первый день знакомства в доме адмирала. Николай вспомнил, что тогда ждали «аляскинского гостя» владыку Иннокентия. Закралось подозрение в причастности владыки не только к тайне клада, но и его нехорошей роли в судьбе Орлова, а еще его связь с Горчаковым.

Не замечая реакции гостей, владыка не спеша продолжал: