Завещание Ленина

Заинтересовалось Тухачевским и ОГПУ. Еще 2 сентября 1923 года зам. полномочного представителя ОГПУ по Западному краю направил спецдоклад, касавшийся политической неблагонадежности Тухачевского. В декабре 1925 года поступило сообщение секретного сотрудника ОГПУ Овсянникова, где отмечалось: «В настоящее время среди кадрового офицерства и генералитета наиболее выявилось два течения: монархическое и бонапартистское, концентрация которого происходит вокруг М. Н. Тухачевского». В последующем году началось специальное агентурно-наблюдательное «дело Тухачевского». Михаил Николаевич сориентировался в считаные дни, быстро сумев заработать себе репутацию ярого антитроцкиста.

А тогда, зимой и весной 1924 года, курс политических акций Троцкого рос. Ставший его сторонником начальник Политического управления РККА В. А. Антонов-Овсеенко прямо грозил Зиновьеву, что в споре Троцкого с Политбюро он будет апеллировать к армии. В письме Антонова-Овсеенко от 27.12.1923 была важная фраза: «Среди военных коммунистов уже ходят разговоры о том, что нужно поддержать всем, как один, т. Троцкого».

Через много лет К. Е. Ворошилов пояснил эти слова: «К 1923–1924 годам троцкисты имели, как вы помните, за собой почти всю Москву (т. е. Московский военный округ. — Р. Б.) и Военную академию целиком, за исключением единиц. И здешняя школа ЦИК, и отдельные школы — пехотная, артиллерийская и другие части гарнизона Москвы — все были за Троцкого». Его дополнил Гамарник (бывший троцкист. — Р. Б.): «И штаб московского округа, где сидел Муралов, был за Троцкого».

Протроцкистскую позицию заняли партийные ячейки Главного управления военной авиации, Штаба РККА, Главного управления военных учебных заведений РККА, частей особого назначения, их возглавляли А. П. Розенгольц, В. К. Путна, А. И. Корк и другие друзья Тухачевского. Важные военные рычаги находились в их руках. Создавалась реальная угроза, что они запустят эти рычаги в нужном им направлении, когда это станет необходимо.

Согласно устному свидетельству Ф. Ф. Раскольникова, в 1936 году состоялся диалог между И. В. Сталиным и К. Б. Радеком. Вот отрывок из него:

«СТАЛИН:…Все-таки речь шла о том, что следовало арестовать все Политбюро, чтобы созвать Чрезвычайный съезд и чтобы на мое место выбрать нового Генерального секретаря, Троцкого, не так ли?

РАДЕК: Сколько было слухов.

СТАЛИН: Ты хочешь, чтобы я освежил тебе память? Согласно некоторым планам, молодой командарм Михаил Тухачевский… должен был получить полномочия осуществить переворот по согласованию с Троцким.

РАДЕК: Сколько было слухов. Что ты ворошишь прошлое?

СТАЛИН: В 1924 году разве не ты был секретарем подпольной группы Московского округа? На тебя возложил Троцкий решение задачи наладить связь с Тухачевским и его сторонниками».

Судя по всему, Сталин крепко запомнил то, что происходило в 1924 году, когда власть в стране вполне могла перейти к сторонникам Троцкого. Не исключено, что тогда (так же как через 12 лет) Тухачевский проявил нерешительность. Основания для этого были: ведь ΧII партийный съезд почти единогласно поддержал Сталина. В случае провала переворота Тухачевский рисковал жизнью, а в случае успеха на вершине власти оказался бы не он, а Троцкий. На отчаянные действия можно решиться из идейных соображений. Однако не только Тухачевский, но и Троцкий не были на деле столь же пламенными патриотами и коммунистами, как на словах.

Но подобные соображения приходят в голову теперь, задним числом, а тогда угроза военного переворота была велика; никто не мог знать, что произойдет. Видный советский «невозвращенец» Г. Беседовский писал, вспоминая политическую обстановку в начале 1924 года: «Москва переживала критические минуты. В течение двух недель мы все ждали переворота. Троцкий мог, как писал Пилсудский, буквально в несколько минут овладеть властью… Но Троцкий смалодушествовал, Сталин тем временем вызвал из Харькова Фрунзе, быстро все переделавшего, заменившего командный состав своими людьми с Украины. Через короткое время опасность переворота была устранена, а струсивший Троцкий безнадежно скомпрометирован».

После смерти Ленина Сталин умело маневрировал. Он поддерживал конфронтацию между Троцким с одной стороны и Зиновьевым с Каменевым — с другой. В то же время у Зиновьева были опасения относительно Каменева, намеревавшегося унаследовать все ленинские посты. Это совсем не входило в зиновьевские планы. В этом внутреннем противостоянии была слабость дуумвирата Григория Евсеевича и Льва Борисовича.