Завещание Магдалины Блэр

— Вот и поэтическая справедливость. Придется вам расплатиться за то, что дерзнули изобретать новые правила. История эта гнусная и страшная; огни героизма, горящие в ней, призваны сделать тьму еще отвратительней. Но вы должны ее выслушать, и по одной лишь причине: поскольку в результате моего вмешательства нашему клубу, а, стало быть, и всей вселенной, которая вокруг него вертится, удалось избежать неминуемой катастрофы.

I

Шлюп Его Величества «Грейхаунд» разбился в Бискайском заливе в апреле 1804 года. На борту находились депеши, адресованные сэру Артуру Уэлсли.[15] Капитан Фортескью, отвечавший за их сохранность, и сержант военно-морского флота по имени Гласс спаслись при кораблекрушении. Их выбросило на сушу на северном побережье Испании. До конечной цели оставались долгие дни пути. К счастью, они повстречали дружелюбно настроенных повстанцев, и те всячески им помогли. Но удача изменила им, когда они уже были буквально в двух шагах от цели. Произошло сражение, и Массена,[16] отступая, расположился так, что они оказались отрезанными от позиций сэра Артура. Узнав об этом, они поспешили в сторону гор, в надежде, что пересекут их, и, спустившись по противоположному склону, обогнут фланги французской армии. К несчастью, когда они переходили первую гряду, их заметили, и в погоню было отправлено подразделение пехоты.

Заметив это, испанский проводник немедля сбежал. Теперь их не только преследовали, но к тому же они сбились с пути. Им было известно примерное расположение британских позиций, и оставались два часа форы; в противном случае, они были бы обречены.

Они достигли вершины второй гряды как раз в тот момент, когда их преследователи, вытянувшись длинной цепью, перебрались через первую; начав спуск, необычайно крутой — лишь узкая тропинка для мулов посреди гигантского нагромождения скал, — англичане добрались до хижины, и тут тропа закончилась. Фортескью узнал это место, — накануне о нем говорил проводник; это было жилище отчаянного разбойника, за голову которого назначили высокую цену и французы, и англичане. Впрочем, выбора не было, и они вошли. Случай им благоприятствовал: разбойника не оказалось дома, оставался лишь спящий часовой. Фортескью пронзил его саблей, прежде чем тот успел схватить ружье.

Англичане остались в хижине. Удастся ли здесь обороняться? Видимо, да, но не более двух часов: в случае длительной осады противник пришлет подкрепление. Вопросом жизни и смерти было отыскать выход в долину.

Хижина прилепилась к краю скалы; виднелась тропа, ведущая вниз, но, казалось, выход на нее отрезан. Глассу пришла в голову мысль, что должен быть проход через погреб. Он проворно обыскал хижину, разыскивая потайную дверь. Спустился по лестнице, и тут поиски увенчались успехом: он оказался в большом подвале, наполовину заполненном бочонками с порохом. Маленькая дверца вела на тропинку внизу.

— Скорее! — крикнул Фортескью.

— Нас поймают, — отвечал Гласс. — Давайте, я останусь здесь. Задержу их, а вы сможете уйти.

Офицер нашел предложение разумным, его главной целью было доставить депеши. Он пожал Глассу руку и пустился в путь.

Сержант военно-морского флота знал, что у него остается меньше часа, но он разработал план. Не медля, он скрутил длинный фитиль от бочонка с пороха к окну хижины, выходившему на скалу; потом разделся, снял одежду с мертвого сторожа и надел на мертвеца свою форму. Затем отыскал веревку и повесил труп в дверном проеме.

Он надел лучшее платье разбойника; и, решив скрыть признаки мужественности, закутался в широкую мантилью. Он был гладколицым симпатичным пареньком, и, укрытый шалью, вполне мог сойти за испанскую девушку — до пояса.

Он занял позицию у окна возле двери, так что нижняя часть его тела не была видна, и стал дожидаться преследователей. Они появились, когда уже смеркалось. Командир быстро оценил ситуацию, как он ее понимал. "Где второй?" — крикнул он. Гласс божественно улыбнулся. К несчастью, он знал лишь несколько иностранных слов. Но прижатый к губам палец и приглашающий жест успокоили преследователей; они спустились по тропинке и ввалились в хижину. "Где же девушка? — крикнул командир. — А вдруг это ловушка? За оружие!" Прежде, чем он успел закончить, Гласс, сбежавший в нижнюю комнату, поднес огонь к фитилю. "Пусть Самсон погибнет с филистимлянами!", — взревел он и в ту же секунду выпрыгнул из окна.

Хижина взлетела на воздух; все, кто был внутри, погибли, а Гласс очутился на пятьдесят футов ниже в колючем кустарнике, одна рука была сломана, на теле множество ссадин, но, в целом, ему повезло.

На следующий день он спустился в долину, и сердобольный пастух провел его окружным путем к британским позициям.

Его встретили, как героя: Фортескью видел взрыв и рассказал о доблести товарища. Но рука сержанта не проходила; из-за отсутствия лечения началась гангрена, и в ту же ночь хирург отнял ее до плеча.