Завещание Малого Льва

Беспокойство за нее было даже сильней, чем любопытство. Ему было не так уж важно, какие устройства там генерируют энергию, ему хотелось, чтобы она вернулась целой и невредимой.

Ассоль, как и обещала, не стала его долго мучить. Минут через пять она появилась на прежнем месте, отчаянно чихая.

— Ну и пылища там! Миллион лет никто не убирался! Папа твой совсем обленился, Йон.

— Рыжик…

— Это не звездолет. Там какой-то зал. Кресла стоят по периметру, штук сорок. Пульт есть. Знаешь… на машину времени похоже, только у нас кресла спинками друг к другу повернуты.

— А как ты разглядела?

— Да она прозрачная изнутри! Даже облака видно. Так здорово! А хочешь сам посмотреть?

— Я?!

— Да мне запросто тебя перекинуть, ты легкий.

— Погоди…

Йон снова сел на траву обуться, у него даже голова кружилась. В общем-то ему было всё равно, где фантазии, а где реальность, потому что это никак не влияло на его существование. Есть там какие-то Прыгуны или нету их, его это не касалось. Он даже иногда представлял себя где-нибудь на краю вселенной, когда брел в одиночестве по ржавым рельсам, и никто ему не мешал этим наслаждаться. А теперь чудо вошло в жизнь, так запросто в облике рыженькой девочки. И он мог увидеть хоть сейчас, что там внутри его загадочной пирамиды.

— Ну, ты чего? — подсела к нему Ассоль, — обижаешься что ли? Я же тебе говорила, кто я.

— А всё остальное — тоже правда?

— Ну да.

— Что, и машина времени существует?

— Только для Прыгунов, для их энергии.

— И откуда у вас такая энергия?

— Приходит, — пожала плечиком Ассоль, — быстро набирается.

— А у нас что-то не набирается, — горько усмехнулся Йон.

— Тетя Гева говорила, аппиры себя сами загубили. Что-то натворили и разрушили связь со своим небом. У всех должна быть связь с небом. Они какие-то эксперименты проводили с генами, вот и получили одних уродов в результате. Это не сразу проявилось, на пятом-шестом поколении, но было уже поздно. Теперь им не то что для телепортации — на жизнь энергии не хватает.

— Сесть бы в вашу машину времени, — сказал Йон с отчаянием, — отправиться туда и дать по морде тому, кто всё это затеял.

— Он хотел как лучше. К тому времени Пьелла уже отравилась от их производства, обычные аппиры выжить не могли, стали выводить новый вид, приспособленный. Только раньше надо было спохватиться. На Земле вот раньше это поняли и прекрасно живут.

— Земля тоже существует?

— Ой, ну, конечно! И Шеор, и Вилиала…

— А на Вилиале живут культурные лягушки?

— Они не лягушки, — обиженно сказала Ассоль, — они теплокровные. Воспитанные! Жуть!

— Странно, — пожал он плечами, — мне казалось, что они лягушки.

— Тут ты ошибся, — заверила его она, — но вообще, хочу тебе сказать, твои фантазии часто напоминают реальность. Ты как будто в самом деле знаешь. И Сочинялы твои тоже. Что-то вы, конечно, придумываете, но что-то — сущая правда.

— Может быть, — согласился он, — нам в подвале всё равно.

— Я тебя на Пьеллу заберу, хочешь?

— Что я там забыл на вашей Пьелле?

— Йон…

— Одним кровососом будет больше, вот и всё. Тут у меня хоть пирамида есть.

— Там легче! Пьелла же родная планета, Йон.

— Я не Йон, — вздохнул он, — я Чума. Мама меня так звала. Что ты сравниваешь меня и своих аппиров, Рыжий?

— Но ты тоже аппир!

— Да. Только еще хуже.

— Почему ты так говоришь о себе, Йон? — чуть не расплакалась Ассоль, — что в тебе страшного? Ты такой добрый мальчик… я таких и не встречала никогда.

— Я добрый, — усмехнулся он, — пока сытый. Мне нельзя от этой пирамиды удаляться.

— Это мы еще посмотрим, — не смирилась она.

Внутри было светло. Йон почти ничего не почувствовал во время телепортации, больше запомнилось тоненькое и гибкое девичье тельце, ее горячий живот, прижатый к его животу и стебли рук, упруго прижимающих его к себе.

— Какой ты легенький, Йон! Как пушинка!

— Можно подумать, ты очень тяжелая.

— А я не хочу толстеть. Ты что! Я только хочу, чтоб у меня здесь прибавилось и здесь, — она отпустила руки и похлопала себя по соответствующим местам, — тогда платья буду носить как у мамы.

— Нет предела совершенству, — усмехнулся Йон.

Он огляделся. Кресла стояли по периметру, большие, серые от пыли, вырезанные из шаров. Снаружи пирамида вся блестела, а внутри никто не следил за чистотой. Из-за этой пыли он не сразу заметил, что пол под ногами больше напоминает экран компьютера. Они стояли на экране.

— Наверно, здесь возникало стереоизображение, — предположил он, — и они дружно на него смотрели со всех сторон.

— Развлекались?

— Скорее, работали. Решения принимали. Может здесь была проекция коллективного мышления?

— А что ты гадаешь? — пожала плечиком Ассоль, — ты же должен знать.

— Не знаю, — сказал он, — могу только придумать кучу версий.

— А лучше б знал.

— Может, я и знаю… но как это отличить от фантазий?

— А что еще говорит твоя фантазия?

— Это… это реабилитационный центр. Особо истощенных и больных они сажали в эти кресла и облучали «розовой сиренью». А под этим полом — генератор.

— Слушай, — поморщилась Ассоль, — какая «розовая сирень»? Обычный серый технический фон, пресненький такой, слабенький. Или это тоже твоя фантазия?