Читаем Завещание мельника полностью

ЗАВЕЩАНИЕ МЕЛЬНИКА

Французская сказка

У старого мельника было четверо сыновей. Не богат он был, а все же четверых сыновей вырастил и, умирая, завещал им: старшему — мельницу, средним братьям — петуха и лестницу, а младшему — кота.

Жить бы им дружно да поживать, только не очень покладистым оказался старший брат. Как стал хозяином на мельнице, так к братьям своим начал придираться, попрекать их куском хлеба. Не выдержал младший брат, взял кота под мышку — все богатство свое! — и счастья искать пошел.

Далеко ли, близко ли, пришел он в такие края, где кошек сроду не видывали. Позвала его в дом одна добрая женщина. Она как раз кашу варила для своих детей — всего их семеро было, — а заодно и усталому путнику поесть предложила. Как только готова была каша, сели все за стол, она по мискам ее разложила. Но тут вдруг набежали мыши, тьма-тьмущая, и за кашу принялись.

— Вот так всякий раз! — пожаловалась женщина. — Отбою от них нет! Скоро мы все с голоду здесь помрем, если не надумаем, как нам от мышей избавиться.

— Не печальтесь, это беда поправимая! — сказал ей младший брат и выпустил на мышей своего кота.

Кот живо с ними расправился: кого не съел, те разбежались. Женщина не знала, как и благодарить юношу.

— Так подчистую все бы и съели, кабы не ваш зверек славный.

— Что ж, берите его в подарок. Вам он нужней, а мне и так ни хорошо, ни плохо.

В награду за кошку все жители деревни чего только не подарили славному юноше, даже целый кошель денег собрали. И вернулся он домой очень довольный своей удачей.

— Пожалуй, и нам дома отсиживаться нет радости, — решили средние братья. — Удача сама в руки не идет, надо ее поискать!

Но старший брат не отпустил сразу обоих братьев, и ушел искать счастья тот, которому в наследство достался петух.

Далеко ли, близко ли зашел, только застала его на дороге ночь, и он постучался в один дом на краю деревни, чтобы переночевать у добрых людей.

— Только знай, — сказали ему хозяева, — сегодня наша очередь день встречать, так что нам рано вставать придется.

— Как это день встречать? — удивился юноша.

— А вот как, — отвечает хозяин. — Встаем мы затемно, садимся в повозку и едем на край поля день встречать. Как засветится заря, мы в деревню возвращаемся и всех будим: вставайте, мол, день пришел!

Да-а, не простые они были люди, а предусмотрительные!

— Вот чудаки, — посмеялся второй брат. — Да разве нет у вас петухов?

— Пе-пе-тухов? — удивились люди.

Тогда юноша показал им своего петуха.

— Ложитесь спокойно спать, — сказал он, — моя птица за вас день встретит и вам о том трижды скажет. Вот на третий раз и вставать пора.

Поверили люди, легли спать. А как начало светать, петух, известное дело, как все петухи, закричал:

— Ку-ка-ре-ку, день на носу!

А потом и второй и третий раз прокукарекал, когда солнце встало. А за ним следом и люди встали. Поблагодарили юношу за науку и за помощь и ну просить, чтобы он петуха им продал.

Жалко было юноше со своим петухом расставаться, но посочувствовал он людям и отдал своего петуха. А те его за это наградили чем бог послал. И второй брат домой тоже не с пустыми руками воротился. Да по дороге попал он в одно престранное местечко, где мельница высокая стояла. А престранное потому, что крестьяне там не знали, не ведали, что такое лестница, и один лез на спину другому, чтобы наверх попасть и оттуда мешки с зерном вниз передавать.

Вот вернулся второй брат домой и рассказал об этих чудаках третьему брату, тому самому, кому в наследство лестница досталась. А дальше небось сами догадываетесь, что получилось.

Словом, разжились трое младших братьев кое-каким добром и сами добрую мельницу построили. Хорошо у нее колеса вертелись, сам ветер подгонял ее крылья. А у веселых братьев и зерно слаще, чем у хмурого да придирчивого.

Долго ли, коротко ли, разорился старший брат и пошел по свету горе мыкать. Младшие братья его к себе звали, да отказался он

Все книги серии Французская сказка

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза