Завещание мессера Марко (сборник)

Васко да Гама решил завоевать доверие дикаря. По его приказу два матроса, усевшись рядом, начали есть, пить и гостеприимно угощать туземца. Пойманный постепенно успокоился. Его морщинистое лицо расплылось в улыбке, и он присоединился к трапезе. Туземец настойчиво указывал рукой на холмы, поросшие невысоким кустарником, и матросы подумали, что он хочет объяснить, где живут его соплеменники.

На другой день на берегу появилось несколько дикарей, одетых в шкуры неизвестных животных. У них были копья с закаленными на огне роговыми наконечниками. За ними бежали собаки пестрой масти.

– Ей-богу, наши португальские псы лают так же, – заметил матрос по имени Фернао. – Просто удивительно, занесло нас ветрами в несусветную даль, а собаки такие же, как дома. Чудеса!

– А ты бы хотел услышать, как они заливаются соловьями? – насмешливо спросил солдат, побывавший в других экспедициях и живший в Гвинее на западном берегу Африки. – Собака есть собака, лает везде одинаково. Только люди разговаривают по-разному. Вон испанцы живут недалеко от Португалии, можно сказать, совсем рядом. А как начнут болтать, так поначалу и не поймешь.

– Вообще тут почти все как у нас ранней весной, – вмешался боцман Алонсо. – Глядите: кустарники вроде нашей ивы, деревья наподобие тиса или бука, или вроде мелколиственного дубка. В низменных местах, где камней поменьше, трава зеленая.

– Ты верно подметил, Алонсо. Очень похоже на родные места. Всюду галки летают, кармораны да чайки. Ну, прямо как у городка Синиша, вблизи рыбацкого поселка.

– Я видал горлицу. А там, над лужком, звенят жаворонки. Жары нет, прохладно. К ночи холодно даже, – заметил солдат, бывавший в Гвинее. – Странная какая-то Африка.

Знающие западные негритянские диалекты переводчики и пришедшие туземцы не понимали друг друга. Кожа у здешних жителей имела неприятный сероватый оттенок.

– Глянь, будто негра грязью обмазали, – шутили португальцы, знавшие рослых, темно-коричневых или иссиня-черных африканцев с западного берега.

Местные жители казались матросам нескладными и малорослыми. Их непропорционально выпяченные ягодицы очень смешили португальцев. Скуластые, узкоглазые, с плоской переносицей люди подвешивали к ушам раковины, а на шее носили подобие неуклюжих бронзовых ожерелий. Определить их возраст было довольно трудно.

– Никого не трогать, не обижать. Не отнимать ничего, – строго приказал командор. По его указанию перед туземцами разложили мешочки с перцем и кардамоном, золотые браслеты, нитки жемчуга и изумрудов. Эти ценности взяли, чтобы, показывая в разных местностях, узнать – есть ли здесь подобные товары.

Но дикари равнодушно смотрели на выставленные драгоценности. Было ясно, что это для них не представляет никакого интереса. С тем они и ушли, прихватив только подаренные им зеркальца и бубенчики.

Назавтра невдалеке появилось стадо китов, кормившихся кишевшими в водорослях морскими рачками. Пауло да Гама решил поохотиться на гигантов, нырявших вблизи каравелл. Две лодки с матросами, которые вооружились гарпунами и пиками, близко подошли к одному великану. Пауло и опытный боцман одновременно метнули гарпуны. Один гарпун скользнул мимо, другой попал в цель. Но эта затея едва не стоила жизни Пауло и его матросам. Кит с вонзившимся в него гарпуном нырнул и потащил за собой на канате лодку. Китобои чуть не погибли. Повезло, что это случилось на мелком месте. Вторая лодка подобрала неудачливых охотников.

Потом, отжимая вымокшую одежду и сожалея об упущенной добыче, матросы рассказывали друг другу разные случаи и байки об охоте на морских животных.

– Самое вкусное мясо у морской коровы, – говорил занимавшийся когда-то таким промыслом матрос Дантело. – Только добыть ее очень трудно. Пасется она вблизи берега, а поди достань. Жует себе водоросли, как обыкновенная корова на лугу, всплывает редко и осторожно. Вымя и живот у нее, будто у стельной, рогатой, а размером – в несколько раз больше. В тихую погоду можно выманить ее из глубины, сидеть на носу лодки, звать ее и плакать: «Выйди ко мне, моя крошка, высунь свое милое личико. Пожалей меня, красотка, малюточка». Она подплывает, высунет из воды тупоносую морду и язык вывалит. Тут уж не зевай, скорее бей гарпуном в глаз или в бок, под левую лапу, а то она схватит зубами за край борта и перевернет лодку…

– И тебя обнимет, и уж тут ты от нее никуда не денешься, – добавил под хохот матросов рыжеватый боцман Алонсо.

К концу дня произошло событие, ускорившее отплытие португальцев. Никто не решался ослушаться приказов командора. Но дерзкий солдат Фернао Велозо самовольно отправился в деревню к туземцам якобы просто из любопытства. Никто не придал этому особого значения. Однако, отплывая на последней лодке от берега, португальцы увидели бежавшего с горы Велозо.