Завещание ночи

Повернулся и пошел по длинному зеленому коридору, понимая, что совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Что утро моей самой большой победы закончилось сокрушительным поражением. Что я сам, своими руками разрушаю то, что никогда уже не восстановится. Понимая это, я дошел до холла и вызвал лифт. Постоял на пороге — еще не поздно было вернуться — и вошел в кабину.

Выйдя на улицу, я обнаружил, что мир вновь стал цветным и объемным. Раннее июньское солнце загоралось в серебристых окошках Склифа. Я с треском застегнул молнию на куртке, сунул руки в карманы и зашагал по чистой и пустынной утренней улице.

— Эй, рейнджер, — окликнули меня сзади.

Я оглянулся. За мной вдоль кромки тротуара медленно полз давешний белый «жигуленок».

— Садись, подвезу, — сказала Лиза, высовываясь из окна. Я покачал головой.

— Зачем ты меня ждала?

— Поговорить надо. Как друг-то твой?

— Лучше всех, — повторил я характеристику Саганяна. — О чем разговаривать будем, Елизавета Константиновна?

Она заглушила мотор, вылезла из машины и картинно оперлась на дверцу. Закурила.

— Слушай, Ким, — лениво произнесла она, — папаша с меня голову снимет за все эти дела… Знаешь, как он на Чашу запал? И что я ему скажу?

Я с интересом посмотрел на нее.

— Может, ты поговоришь с ним, а? Расскажешь, как дело было, ну, объяснишь там про все… Я тебя быстренько довезу и обратно, а? Я бы сразу сообразила, но ты понимаешь, так все круто завертелось… Ну как, едем?

Я продолжал молча разглядывать ее. Высокая, красивая, успевшая хорошо накраситься, уверенная в себе. Как будто не было и этой ночи, и смерти Олега… Лиза поймала мой взгляд и улыбнулась.

— Нет, — сказал я. — К папе твоему я не поеду. — Улыбка ее погасла. — Но выручить тебя попробую.

Какого черта, подумал я, я же ничем не рискую. Череп уничтожен, а значит, Триада разрушена, и механизм, исполняющий желания, уже никогда не будет включен. А без этого Чаша — просто безумно древний раритет. И безумно дорогой к тому же.

— Передай своему папе, что я готов возобновить переговоры о продаже Чаши. Только на этот раз цена будет выше. Значительно выше.

— Так Чаша у тебя? — задохнулась Лиза. Теперь улыбнулся я.

— Насколько я знаю твоего папу, он согласится.

Надеюсь, ДД тоже не будет против, подумал я. Не знаю, как он, а я с детства мечтал быть миллионером.

— Подонок, — с чувством сказала Лиза, выплюнув сигарету, и села в машину. Белый «жигуленок» натужно взревел мотором, пронесся мимо меня и скрылся в конце улицы. Я усмехнулся и пошел вслед за ним.

Мне было легко — первый раз за долгое-долгое время. Мне не было ни хорошо, ни плохо, ни весело, ни грустно, я не чувствовал ни гордости, ни разочарования, только небывалую легкость. Все вокруг казалось удивительно чистым и прозрачным, и летнее утро было таким ласковым, таким теплым, что не хотелось ни о чем думать… Хотелось идти и идти по пустынной улице просыпающегося города, зная, что впереди будет жаркий солнечный день, а за ним придет мягкий ленивый вечер и нежная ночь, и так будет повторяться еще много-много раз, пока не кончится лето…

— Ким! — крикнули сзади. — Подожди, Ким!

Я остановился и медленно обернулся. От гигантского, горящего бесчисленными стеклами окон здания Склифа бежала ко мне по залитой солнцем улице тоненькая фигурка в желтой маечке и синих джинсах.

Между нами было метров двести, и я не видел ее лица. Я знал, что она сердится, что она собирается отругать меня за то, что веду себя как капризная девчонка и даже не даю себе труда дослушать ее до конца. Я знал, что не стану оправдываться, а буду только держать ее за руку и глуповато улыбаться. Знал даже, что теперь она останется со мной навсегда.

Но то, чего я не знал, тревожило меня сильнее. Там, в подземелье, когда мы с Хромцом оказались внутри очерченного Триадой круга, я просто не успел сообразить, что мои желания тоже будут исполняться. Я ничего не успел загадать, да и не стал бы, наверное, помня о предостережении старика Лопухина. Но когда мы схватились у самого края тьмы… когда спали завесы, скрывавшие истинную нашу сущность, и мы с Хромцом стали двумя клинками, звенящими в пустоте… не вырвалось ли наружу мое единственное, ни на миг не покидавшее меня желание? Не оно ли в конечном счете убило бессмертного и безымянного Слугу Ночи? Были ли приведены в движение неведомые и грозные силы, дремавшие в глубине Чаши, Черепа и Короны? Изменился ли мир от того, что я, сам того не понимая, воспользовался мощью Триады и загадал желание? И было ли это желание исполнено?

Я смотрел на бегущую ко мне Наташу и понимал, что никогда не смогу найти ответа на все эти вопросы. Никогда не узнаю, что направляет путь спешащей ко мне зеленоглазой девушки: волшебство Триады или иная, еще более непостижимая тайна Вселенной…

Я поправил оттягивающую мне плечо сумку с Чашей Грааль и побежал навстречу.

19. КИПР, 2000 год. ЭПИЛОГ