Завещание предков

  Очередной пинок Кубина. Смотрю на него и вижу отрицательное покачивание головой. Не дурак, понял, настаиваем на своей цене. Реакция купца на цену говорит о том, что я предложил меньше чем могут стоить драгоценности. Скорей всего у него нет столько наличности, то есть серебра, но по купцу видно, что драгоценности его очень заинтересовали и упускать их он не собирается. Конечно, сбить цену попробует, но стоять на своём буду крепко, а вместо серебра предложу бартер. В конце концов, у купца найдётся много чего нужного.

  - Пятьдесят - это хорошая цена за такие камни и золото.

  Кузьма Ерофеевич молча кивнул, неотрывно смотря на золото, поэтому не заметил кивка деда Матвея, потом провёл пальцем по звеньям цепочки и взял перстень.

  - Лепота какая.

  Так, начинаем обработку:

  - Обрати внимание, Кузьма Ерофеевич, огранка камня какая, нигде такой не найдёшь.

  Купец кивнул и, вглядевшись во что-то, спросил:

  - А энто что тут? - Он показал на внутреннюю часть перстня, где обычно набивают пробу.

  - Это, Кузьма Ерофеевич, знак мастера (пинок деда Матвея).

  Но купец на это ничего не сказал, он крутил перед глазами камень в перстне.

  Я был прав в том, что у него нет столько серебра. Об этом проговорился сам купец, сказав, что у него всего тридцать гривен серебром. Я тут же предложил бартер - отдать весь запас круп и хлеба, плюс теплые вещи для дружины и всякую походную утварь. Но этого было недостаточно. Кубин тут же добавил - нужны сани и лошади. Здравая идея! Тут уже я пихнул деда Матвея, а он мне подмигнул.

  Прикинув остаток, а он был ещё огромен, задумались. Всё-таки чем ещё можно погасить пять гривен?

  Торг уже затих, площадь почти опустела, но мы ехали медленно, а куда спешить?

  Кубин усмехнулся:

  -Знаешь, Володя, ты так торговался, что я подумал - ты в прошлой жизни купцом был.

  Я покосился на Кубина и хмыкнул:

  - Нет, Власыч, ты ошибаешься, для меня это, - я хлопнул по полному кошелю, - тлен, мусор. Я торговался не ради денег. Каждая гривна - это одна хорошая бронь, вроде нашей, две-три сабли или меча из булатной стали, один боевой конь. Да ты сам должен понимать. А умение торговаться... после стольких лет в уголовном розыске, не то что торговаться научишься, обезьяну уболтаешь отдать тебе последний банан.

  И добавил, про себя: "А ещё сутками мотаться по городу, искать тварь, которая убила много ни в чем не повинных людей, а потом, наконец поймав, часами колоть его". Но по интонации дед Матвей понял, что неудачно пошутил.

  - Ладно, не обижайся. Просто я давно так не веселился.

  И чуть нахмурившись, сказал:

  - Давай-ка к реке спустимся, посидим у воды, подумаем.

  - Да, давай.

  Мы завернули коней и, вместе выезжающими из города телегами, проехали к главной башне посадской стены. Охрана на башне скучно скользила взглядом по выходящему потоку телег и людей. Увидев нас, немного подобрались, а один из, видимо, старших кивнул и доложил:

  - У нас всё спокойно.

  Странно, чего это они? Или им стало известно всё, что произошло в детинце, или дед Матвей уже взялся за воспитание местной стражи? А Кубин на доклад ратника только кивнул. Ну-ну.

  После моста и извилистого поворота, мы завернули направо. По дороге, которая через овраг, где протекала маленькая речушка Почайна, мы направились к нижним причалам, что стояли у самого слияния двух рек. Легкой рысью, обошли несколько груженых чем-то телег.

  У причалов кипела работа. Купцы торопились отправиться с нужными товарами дальше, чтоб успеть добраться до морозов. Тут же, из больших лодок, выгружалась пойманная рыба. В общем, обычная суета пока небольшого речного порта.

  Завернули налево и проехали вверх по течению, минуя причалы. Остановились за последним, у нагроможденных нанесенных половодьем бревен, веток и всякого мусора. Привязали коней и подошли к самой воде. Присели на лежащее бревно. Я покосился на сидящего недалеко мужика. Надо же, рыбу удит. Простой удочкой. Рыбак взмахнул удилищем, забрасывая снасть, и я увидел, что левая рука у него покалечена. М-да, чем ещё заниматься калеке? Настроение упало. Тем более, что сейчас пойдёт серьёзный разговор, который назревал давно.

  Немного посидели молча под плеск редких волн. Нутром я чувствовал, что поговорить надо, но с чего начать? По Кубину уже давно было видно - что-то его гнетёт. Открыл рот, но, вдруг спросил совсем не то, что хотел сказать сейчас:

  - Власыч, а что на самом деле значит "Помни отцов своих"?

  Кубин вздохнул и произнес:

  - Напутствие. А ещё, это песня смерти... в исключительных случаях.

  Что значит "Песня смерти"?

  Дед Матвей, вдруг, взял небольшую сухую ветку и у самой кромки воды написал: "Momento Mori".

  Ого! Да что же с ним? Я внимательно посмотрел на Кубина. Усталый и отрешенный вид деда Матвея удручал. Ну, почему у меня так и не дошли руки до полного изучения науки психологии? Вздохнул и прямо спросил:

  - Давай, Власыч, выкладывай всё что наболело.

  Кубин долго молчал. Я его не торопил, пусть соберётся с мыслями. Наконец он произнес:

  - Понимаешь, Володя. Мне опять начало казаться, что все наши попытки что-то изменить ни к чему не приведут.