Завещание предков

  - Ну, стрелы, и что?

  Парень, не смутившись, показал на пятки стрел.

  - Посмотрите, бояре. Мои стрелы трёхпёрые, а у остальных два пера. Мои стрелы убили поганого.

  Я показал на утыканное стрелами тело.

  - А эти стрелы его что, пощекотали?

  - Я их выдернул из головы, посмотрите.

  Мы слезли с коней и посмотрели на голову степняка. Обе глазницы были пробиты. Демьян сказал гордо:

  - И так у дюжины.

  Мы в молчании обошли все трупы. Что говорить? У двенадцати глаз не было. В них торчали трёхперые стрелы.

  - Ну, ты даёшь! Прям, Вильгельм Телль какой-то.

  Кубин покачал головой.

  - Нет слов.

  Демьян задрал нос:

  - Я ж говорил. А кто такие Робидуд и Вилетел?

  - И зачем ты две стрелы тратил на каждый глаз?

  - А оно так верней будет.

  Я посмотрел на тело степняка. В нём, так, стрел с тридцать торчит, а дед Матвей озвучил мой вопрос:

  - Остальные бояре, значит, их не убили бы тремя дюжинами стрел в каждого. И скажи мне, зачем тратить вторую стрелу, если первой попал куда целил? Ведь в два раза больше настрелял бы поганых. Токмо время терял. Чему я тебя учил?

  Демьян понурился.

  - Как лучше хотел.

  - Как лучше он хотел. Бронь нацепил, а ума не прибавилось.

  К нам подъехали Горин и Велесов.

  - Что тут у вас, бояре?

  Кубин показал на Демьяна.

  - Посмотри сотник, зело вострый лучник у нас появился. Половине поганых, в каждый глаз по стреле вогнал.

  Горин нахмурился.

  - А где сей отрок добрый лук взял?

  Я выручил Демьяна.

  - Дал свой, на время. Надо же ратнику боевые трофеи иметь.

  И хлопнул Демьяна по плечу.

  - Ну, коли так, то будет ему добрый лук.

  Горин посмотрел на трупы степняков. Хмыкнул. Глянул на деда Матвея, и сказал:

  - В каждое око говорите? А ну отрок, видишь, берёза на отшибе стоит? Положишь три стрелы в трех вершках от каждой, то дам самый добрый лук из добычи.

  Я оглянулся. В метрах двухстах стояла берёза. С лука не знаю, но с арбалета я попал бы. Демьян, тем временем, глядя на берёзу, наложил стрелу, и резко оттянув тетиву, выстрелил. На стволе, одна за одной выросли три стрелы. Горин вскочил на коня.

  - Поедем, бояре, глянем на стрелы. Коли Демьян в урок уложился, самый добрый лук ему дадим.

  Подъехав, к дереву Горин всмотрелся.

  - Две стрелы аккурат по вершку, третья дальше. Что скажешь Демьян?

  Я ответил за Демьяна:

  - Я поручусь за отрока, Илья Демьянович. Он метко стреляет. А то, что стрелы не разумно тратит, так это на месть спишем, за мать и отца.

  Горин кивнул.

  - Добре. А теперь победу и отпраздновать не грех. С обеду отъехать пришлось. Пойдёмте бояре.

  И показал на расстеленные ковры, где холопы споро расставляли снедь.

7.

  О Граде том свежо преданье,

  Но многим верится с трудом

  В славянский эпос и сказанье,

  Как Он исчез перед врагом.

  Дружина Князя отступала

  Под свод Монастырей,

  И на защиту призывала

  Достойных ,праведных людей.

  Туда,где аура впитала

  Все лучшее земли,

  Над ними радуга сверкала,

  Дорогой Ангелы вели.

  Лучами трепетно ласкала

  В цветах вишневые сады,

  Легендой будущего стала

  Пройдя сквозь время и суды.

  Кинжальной сталью отражала

  Те неприкаянные дни,

  В доспехах воинов блистала

  На поле брани и в тени.

  (Владимир Бакшеев-Сказание о Китеж-граде)

  -Не верю! - Вскочивший Кубин, сделал три шага, и остановился у спящего Демьяна. Что-то пробормотал и опять сказал громко:

  - Нет! Не верю! Не может такого быть!

  Демьян выглянул из-под плаща и спросил сонно:

  - Что случилось, Матвей Власович?

  - Ничего, спи.

  Демьян сладко зевнул, и повернулся на другой бок.

  Дед Матвей подойдя, сел на положенные на землю сёдла и, смотря мне в глаза, спросил:

  - Как такое может быть?

  Я пожал плечами.

  - Все причины и предпосылки я уже упомянул. Больше мне добавить нечего. Одно могу сказать - как говорили не раз, страну просрали, извините за мой французский.

  Кубин кашлянул.

  - А французы тут причём?

  - А, приговорка такая, не обращайте внимания.

  - И ничего не смогли сделать? - Расстроенный Кубин сплюнул. - Я всегда говорил, что жандармерия - это сборище тунеядцев.

  - А жандармерия тут не причём. Всю страну затянуло разом.

  Кубин, глядя на тлеющие угли, медленно повторил:

  - Всю страну затянуло.... И что потом?

  А что потом? Как легко было начинать этот разговор. И как тяжело продолжать. Кубин уговорил меня начать рассказывать первым.

  Начал я рассказывать с начала первой мировой. Всё, что касалось русских войск, старался вспомнить и подробно рассказать. Как только начал говорить про то, что случилось позднее, то Кубин стал реагировать резче. До этого сидел тихо, только катал желваки. После рассказа про семнадцатый год он и вскочил.

  - Дальше Матвей Власович, началась гражданская война.

  Сделал паузу, посмотрев на Кубина. Он молчал и смотрел на костёр. И я продолжил. Начал с причин, рассказал о Брестском мире, интервенции Антанты. Описал основные действия армий красных и белых. Упомянул о махновцах. Потом, озвучил, сколько было жертв в результате войны.

  - Больше десяти миллионов.

  Кубин произнёс тихо:

  - Скажи что это неправда.

  - Это правда, Матей Власович.

  Кубин обхватил голову руками.

  - Бедная моя Лиза. Бедная моя мама. Бедная моя страна. Как такое возможно? Как такое пережить?

  - Это ещё не всё, Матвей Власович.

  Кубин вздрогнул.