Завещание рыцаря

- Время подвиги эти не стёрло:
оторвать от него верхний пласт
или взять его крепче за горло -
и оно свои тайны отдаст!
Упадут сто замков, и спадут сто оков,
и сойдут сто потов с целой груды веков,
и польются легенды из сотен стихов -
про турниры, осады, про вольных стрелков!
Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
и гляди понимающим оком,
потому что любовь - это вечно любовь,
даже в Будущем вашем далёком…

Энтони смотрел на мой японский магнитофон так, словно хотел различить лицо поющего… или увидеть то, о чём пелось. Я его понимал. Мне скучно "балдеть под маг". Но эти баллады я мог слушать без конца, не двигаясь и даже не дыша!

- Звонко лопалась сталь под напором меча…
Тетива от натуги дымилась…
Смерть на копьях сидела, утробно урча,
в грязь валились враги, о пощаде крича,
победившим сдаваясь на милость…
Но не все, оставаясь живыми,
в чистоте сохранили сердца,
защитив своё доброе имя
от заведомой лжи подлеца!
Хорошо, если конь закусил удила
и рука на копьё поудобней легла,
хорошо, если знаешь - откуда стрела,
хуже - если по-подлому, из-за угла!
Мурашки по коже. Честное слово…
- Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом!
Ведьмы вас не пугают шабашем?
Но не правда ли - зло называется злом
даже там, в светлом Будущем вашем?!.

Сейчас… вот сейчас… Я почувствовал, что сжимаю кулаки в предчувствии этих строк…

- И во веки веков, и во все времена
трус, предатель - всегда презираем!
Враг есть враг, и война - всё равно есть война,
и темница тесна, и свобода одна -
и всегда на неё уповаем!
Время эти понятья не стёрло,
нужно только поднять верхний пласт -
и дымящейся кровью из горла
чувства вечные хлынут на нас!
Ныне, присно, во веки веков, старина -
и цена есть цена, и вина есть вина,
и всегда хорошо, если честь спасена,
если другом надёжно прикрыта спина!
Чистоту, простоту мы у древних берём,
саги, сказки из прошлого тащим,
потому что добро остаётся добром -
в Прошлом. Будущем. И - в Настоящем…

Глава 6.

Я чуть было не поддался на предложение Энтони ехать на его мотоцикле - тачка была классная, что и говорить, я сразу вспомнил ночную гонку… Но это было бы верхом глупости - привлекая всеобщее внимание, гнать на мотоцикле за три квартала, десять минут неспешным пёхом. Энтони не спорил со мной - с интересом посматривал по сторонам, пока я закрывал калитку. Англия, говорят, тоже страна зелёная, но наш Фирсанов полулес и, слава богу, совершенно неокультуренный. Видели мы это "благоустройство" - понавтыкают огрызков с гордым названием "пирамидальные тополя"… Знаем! Ни тени, ни внешнего вида…

На улице было пусто, лишь соседский пёс, обалделый от жары до потери ориентации в пространстве, валялся, тяжело дыша, в тенёчке. Я иногда чувствовал себя виноватым перед Геббельсом - самая жарынь, а я его - на цепь… если ему дать выйти на улицу, то всё живое разбежится. Он у меня мирный, но ведь попробуй поди-кому докажи! Голову из калитки высунет, и уже говоря: "Больше не надо!"

- Куда идти-то? - Энтони обмахнулся подолом майки, и я заметил чёрный, сумрачный блеск. Свой "вальтер" он засунул за ремень…

- Лучше всего бы - на речку, - честно сказал я. - Ладно, шагаем, тут рядом…

Слушай, у тебя деньги на снаряжение найдутся?

- На какое… а, на туристические? Найдутся… Это что? - Энтони кивнул на контейнеры помойки, не вывозившиеся уже неделю. Вокруг них расплылась живописная лужа.

- Цветник, - спокойно ответил я. - Похоже?

- Нет.

- Тогда чего спрашиваешь?

Энтони покосился на меня и вдруг сказал:

- Тебе очень неприятно и обидно это видеть. Поэтому ты злишься.