Завещание с простыми условиями

Вдруг память открыла мне картину той самой первой ночи, когда я, сломя голову, бежала по стеклам, не разбирая дороги. Открыла с подробным ощущением немыслимой жути, которую я тогда испытала. Тогда чувство страха было отчетливым и ясным. Липкий ужас, как спрут, обвил все мои внутренности.

А теперь страха как будто и нет. Я ясно слышу голос и спокойно наливаю абсент в хрустальный фужер… Сознание сильно замутнено, и только где-то глубоко-глубоко бьется тонкая пульсирующая жилка — это и есть страх. Теперь он так далеко… А папа совсем близко…

ЭТОТ НЕГОДЯЙ ОБИДЕЛ МОЮ ДЕВОЧКУ?

Да, папа, — мысленно пожаловалась я отцу, наполняя фужер доверху.

НЕ ДУМАЙ О НЕМ. МЫ ВМЕСТЕ — ТЫ И Я. И НАМ С ТОБОЙ НИКТО НЕ НУЖЕН… — убаюкивающе звучал сладкий голос из гостиной.

И в эту секунду я вспомнила, откуда взялся абсент — после обеда его в знак благодарности за куртку принесла Мигунова и сунула мне в пакет. А я начисто об этом забыла!

Как я могла об этом забыть?..

Я и сейчас не помню этого момента. Просто неизвестно откуда вдруг пришло точное ЗНАНИЕ — было именно так, а не иначе.

ИДИ СЮДА.

Я плеснула еще чуть-чуть и через полутемную столовую, почти не касаясь земли, вышла в гостиную.

Счастье встречи с портретом окрылило. Отец стоял еще ближе к краю моста. Глаза его сияли здоровьем. Тело налилось молодой крепостью — казалось, под мышцами играет живая, бурлящая алая кровь. Щеки и губы порозовели. Кожа приобрела золотистый блеск. Я придвинулась к нему и взглянула в холодные голубые глаза.

Раньше я не замечала, какие у отца глаза. Теперь же их холодный огонь будто стегнул, как хлыстом, меня изнутри.

ХОЧЕШЬ ПРОГУЛЯТЬСЯ ПО ЛУГУ, МАРТА?

Мертвый свет, исходящий из глаз, превратил меня в молчаливый, застывший камень.

РАЗВЕ ТЕБЕ НЕ НАДОЕЛА УНЫЛАЯ ОСЕНЬ?..

Тьма в комнате начала наползать из углов и сгущаться, постепенно образуя вокруг меня относительно светлое облако.

А ЗДЕСЬ ЛЕТО. ТЫ ВЕДЬ ЛЮБИШЬ ЛЕТО?..

Я стояла в облаке в странном состоянии. Какая-то черная сила давила во мне белую силу, внезапно поднявшую голову. Я смотрела в его глаза, и леденящее сияние, которое они излучали, будило во мне тот самый ничем не прикрытый ужас, обуявший меня в первую ночь. И в то же время что-то заставляло меня испытывать невыразимую любовь к человеку на портрете и четко осознавать острое желание отдать за него свою жизнь.

ШАГАЙ СЮДА.

Во мне начало смутно оживать воспоминание — так уже было, я уже была ТАМ,

и ТАМ было прекрасно, как в раю… — дунула черным пьянящим ветром мысль справа.

Я сделала уверенный шаг…

…и там все было объято непреходящей, самой смертельной смертью… — откликнулся печальный голос слева.

Голос проник в самое нутро и вызвал больной отзвук в сердце. Я будто слегка очнулась и почувствовала, как здесь холодно и темно. Темнота пододвинулась еще немного и незаметно сковала меня в кольцо неяркого света. Овладевшая мной одурь стала чуть рассеиваться, и спящее чувство реальности вдруг всколыхнулось. Я внезапно отчетливо осознала, что помимо воли опять стою здесь, не в силах отвести взгляда от страшной картины. И в ту же секунду прозрения УЖАС, всепоглощающий, чистый, без примесей дурмана, охватил меня с головы до пят, влезая прямо под кожу, под нервы, проникая в сердце, сжимая его в кулак и не давая дышать.

Я шагнула назад и отступила к двери.

ИДИ СЮДА — в мысленном голосе прозвучали недобрые металлические нотки.

Но вместо того, чтобы исполнить приказ, я сделала еще один шаг назад.

Я СКАЗАЛ — СЮДА! — Голос отца прогремел, как из преисподней, и своей силой чуть не расколол мне череп.

Пытаясь отступить назад, я почувствовала, что лишь топчусь на месте. В ужасе, не мигая, я смотрела в его ледяные жуткие глаза.

Любовь нечеловеческой силы опять прорвалась сквозь страх.

Папа, за что?..

Сияние его глаз начало приобретать невероятную мощь. Оно стало насыщаться глубоким синим цветом и озарять кольцо, в котором я стояла, и я как бы заколыхалась на его ледяных волнах.

В этот момент нога наткнулась на что-то мягкое, и я, не удержав равновесия, растянулась на полу.

Вскрикнув от боли, я попыталась подняться, но что-то меня не пускало; хватая воздух вокруг в попытке вырваться из чьих-то невидимых объятий, я на долю секунды вскользь коснулась рукой чего-то мягкого и отвратительно горячего и липкого. В ту же секунду оно вырвалось из-под руки и с шипом уползло в глубь гостиной. Содрогнувшись от ужаса и омерзения, я повторила попытку встать, но поняла, что не могу выпутаться из джинсовых бриджей — штанину словно пришпилило к полу.