Завещание с простыми условиями

Отчаянье взяло за горло. Нет, нет, не так быстро!..

Слезы стали душить изнутри. Я остервенело вцепилась в свою поклажу и ускорила шаг.

Я шла уже довольно долго, беспрестанно крутя головой и озираясь по сторонам. В меркнущем свете по-прежнему высились незнакомые дома, кое-где стали загораться неоновые вывески… И ВДРУГ Я УВИДЕЛА ДОРОГУ. Она возникла там, где ей и положено было быть. По краям ее разом вспыхнули десятки фонарей, откуда-то вынырнули блестящие машины, и я услышала за спиной бой часов. Они пробили четыре раза.

Обернулась и увидела силуэт башни.

Не веря глазам, медленно повернула голову направо… и в глазах весело заплясали огоньки вывески супермаркета «На проспекте».

Неужели?..

Боясь спугнуть видение, взглянула налево…

ВОТ ОНА, ОСТАНОВКА!

Удесятерив силы, я побежала к ней и с размаху споткнулась о торчащий из земли камень. И тут же, употребив вслух бранное слово, растянулась на грязном асфальте. Баул опять вывалился из рук и отскочил в сторону.

Поднялась на ноги. Господи, на кого я похожа!..

Неважно. Как говорил Дуганов — это все равно я.

Издалека синим пятном показался трамвай. В душу прокралось тихое успокоение. Все! Я свободна!

Почти.

Невероятно!

От счастья я сжала кулаки так, что ногтями чуть не прорезала ладони.

…А не кажется ли он мне?..

Прищурившись, я вгляделась вдаль.

Стуча колесами, трамвай приближался.

И, остановившись, приветливо распахнул передо мной двери.

Нет, это просто чудо какое-то!..

Собрав последние силы, я прыгнула в него и плюхнулась на сиденье у окна, чуть живая от усталости. Поставила рядом баул и закрыла глаза. Несколько секунд просто переводила дух.

Ну что же он не едет?!.

Наконец трамвай тронулся, постепенно ускоряя ход.

Счастливая улыбка сама собой набежала на мое лицо.

Ну, вот и все. Скоро я увижу свою квартирку на Некрасова… Первым делом, поставив сумку у входа, пойду в ванную и окунусь в теплую прозрачную воду…

… — Трамвай идет в депо, — нарушил мою эйфорию голос кондуктора.

Я была настолько погружена в идиллические мечты, что даже не поняла, что она сказала.

— Простите…

— Трамвай идет в депо, — сухо повторила женщина.

Я растерялась.

— Но… мне не нужно в депо! Мне нужно на улицу Некрасова.

Кондуктор молча отвернулась и пошла вглубь салона.

В панике я вскочила и побежала за ней.

— Что же мне делать?..

— Выйти на следующей остановке и дождаться следующего, — ответила она, не оборачиваясь.

Трамвай стал мягко замедлять ход. Я расстроенно взяла баул и подтянула его к дверям.

— А какая следующая остановка? — просто из любопытства спросила я.

Двери с лязгом открылись, задев баул, и баул вывалился из трамвая.

Я бросилась за ним.

— Кладбище, — прозвучал в спину ответ.

— А-а…

Я подняла баул, отряхнула от грязи…

— Что?!

Осознав сказанное, я в ужасе бросилась было обратно…

Но двери уже закрылись, и трамвай с легким звоном умчался прочь.

Руки мои совсем опустились.

Я всмотрелась вперед и в полутьме различила стоящие прямо напротив меня высокие кресты.

Передо мной лежало кладбище неупокоенных.

А за мной был заброшенный пустырь. И тихо было, как в заповедном краю, забытом людьми и Богом.

Дождь прошел, тучи побледнели, и, раздвинув их сгустившуюся гряду, вдруг лениво выплыло низкое закатное солнце и озарило багряным светом нескончаемые ряды могил.

Как зачарованная, смотрела я на эту жуткую и прекрасную картину.

Впервые здесь, на проспекте Касаткина, я, наконец, увидела солнце.

Душа моя ушла в пятки. Даже не ушла, а упала, и тихая боль медленно прошлась от живота к коленям, и, скользнув по икрам, мягко осела в стопах.

Из огня да в полымя…

Мерный стук трамвая, удаляясь, вскоре затих, и я осталась одна среди могил в сумеречном свете и звенящем кладбищенском безмолвии. Вдалеке, за кладбищем, чернел лес. А вокруг меня было голое пространство, такое огромное, что не окинуть взглядом. Конца-краю не было видно унылому лугу с поникшей сырой травой. И все это было покрыто мягким, рассеянным медно-золотым светом.

Я была напугана, расстроена и растеряна одновременно.

Когда не знаешь, что предпринять, первым делом следует покурить.

В пачке осталось две сигареты. Я вытащила одну из них и бережно, чтобы не смять вторую, засунула пачку обратно в карман.

И с наслаждением втянула в легкие горький, терпкий дым. Легкая дрожь начала сотрясать тело. Я покосилась на могилы, пытаясь скрыть от себя самой панический ужас. Где-то вдалеке ухнула сова. Я вздрогнула, обернулась, но птицы не увидела.

Наверно, крик донесся из леса.

Самая ближняя могила лежала прямо передо мной. Над ней возвышался высокий, статный крест, правда, какой-то необычной формы — он был как будто перевернут вверх ногами. В бликах уходящего солнца крест слепил глаза, и можно было подумать, что он из чистого золота. И странное фото умершей приковало мой взгляд. На снимке была запечатлена в полный рост хрупкая девушка в легком бальном платье. Она застыла в движении, казалось, еще мгновение — и она взлетит в красивом пируэте…

Я невольно отвела глаза.

Потом отошла на дорогу и со щемящим чувством пронаблюдала, как клонится к закату красное, как огненный шар, солнце.

На кладбище царили тишь да гладь.