Завещание старого вора

– Гоп-стоп на мне. Но это еще доказать надо. – Коваль выдержал театральную паузу, которая, по его мнению, должна была подчеркнуть значимость этого момента, и продолжил чуток потише: – Кто мог подтвердить, так того уже и на свете нет. Даже если к хозяину отправят, я долго сидеть не собираюсь. Все равно ноги сделаю! Мне хозяйская пайка не по нутру.

– Отчего так? – спросил Шаман.

– Изжога у меня от нее! – отвечал Коваль.

– Чувствительный, значит?

– Что-то вроде того.

– А я смотрю, ты веселый.

– Есть и такое.

Возникла пауза, каковая нередко повисает в ходе разговора между едва знакомыми людьми. Они вроде бы перекинулись парой фраз, составили первое впечатление друг о друге, выяснили, кто на что горазд. Теперь их взаимный интерес, как это часто случается, угасал. Каждый из них погрузился в собственные невеселые думы. Если ты пребываешь в неволе, то их накапливается очень много.

Якову Шамардову было о чем поразмыслить. Тяжеловатый взгляд вора остановился на Коваленкове. Тот выдержал его не без труда.

У Коваля возникло желание передернуть плечами, но делать этого ни в коем разе не следовало. Шаман почувствует слабость, начнет помыкать. Без этого такие люди, как он, обойтись не могут. Для них противостояние – естественное дело, крови они не боятся: ни своей, ни чужой.

Некоторые из них и вовсе видят свое существование только на самом острие, где жизнь соприкасается со смертью. Они неизменно испытывают себя в каком угодно конфликте, который еще более накаляется после их вмешательства в него. Без этого напряжения они испытывают лишь жуткую скуку.

Рука Коваля невольно потянулась к поясу, где был припрятан остро заточенный длинный гвоздь. Хоть что-то против такого матерого зверя. Он не чувствовал ни ненависти, ни симпатии по отношению к новому соседу. Им руководил всего лишь инстинкт выживания. В трудную минуту Коваленков готов был ударить первым. Пока ничего не происходило, но ему следовало быть подготовленным к самому худшему.

Именно неволя до предела обнажает нутро всякого человека. Промашки, как и малодушия, она не прощает. Оступился разок, а далее дорога поведет тебя только вниз.

Шаман почувствовал состояние сокамерника и усмехнулся. Он умел подчинять себе людей. Тут не всегда следует прибегать к насилию и давлению. Есть немало иных методов воздействия. Одного достаточно похвалить, другого можно купить с потрохами за сладкую басню. Всякий человек, который попадал под влияние Шамардова, в полной мере ощущал на себе гипнотическую силу немигающего взгляда этого бандита. Выдерживали его немногие.

У человека, сидящего перед ним, был настоящий характер. А это уже порода, как тут ни крути. Шаман много повидал и умел понимать людей. Он увидел в сокамернике ту же непримиримость, готовность стоять до конца, что и у себя самого. Банальный гоп-стоп для такого субъекта – баловство, пустячное дело. Парень явно чего-то недоговаривал, без смертоубийства здесь не обошлось.

Да и вряд ли граждане начальники будут подсаживать человека, приговоренного к смерти, к мелкой шпане. Даже у хозяина чтут масти и стараются их не перемешивать.

Шаман одобрительно кивнул и проговорил:

– Расслабься. Вижу, что ты тот самый человек, который мне нужен. – Он возвел глаза к серому тяжелому потолку и продолжил: – Я молился, и боженька меня услышал. Другого шанса у меня не будет. Понимаю, что ты настоящий бродяга, надолго здесь не останешься. Тут такое дело. Ты можешь хорошее бабло поднять и за меня дать ответ. Такая тема тебя интересует?

– Почему нет? Давай перетрем. Говори, в чем тут расклад.

– В Московском угро у меня человечек один был прикормленный. Когда нужно, предупреждал о засаде, мог хорошего купца подсказать, за что свою долю имел. Получал он хорошо, я его не обижал. А тут как-то ювелир один подвернулся, упакованный под самый потолок. Дело казалось мне верным. Я этого ювелира еще через своего опера пробил, и тот подтвердил, что добра там немерено. А когда мы в хату вошли, так нас фараоны сразу за порогом под белы рученьки приняли. – Лицо Шамана помрачнело, на какое-то мгновение он вновь пережил недавнее событие.

Ведь можно было бы сыграть по-другому, быть предусмотрительным по-настоящему, тогда и рога не намочил бы.

– Вот только когда менты стали цацки складывать, то одного колье недосчитались. Императрица какая-то на своей белой шейке его носила. Это колье взял тот самый опер.

– Ты уверен?

– Я сам видел, как он в комнату заскочил, где драгоценности лежали. Взять его недолго было, сунул в карман и дальше потопал. Фараоны там же пытались разобраться, кто это колье прибрал. Заподозрили они прикормленного опера, вот только прямых доказательств против него у них не было. Склизкий оказался тип, выскользнул из рук как угорь.

– Сколько может стоить это колье?

– Там одних только брюликов на сотни тысяч рублей будет! Добавь к этой сумме еще и золотую оправу. Тебе и бабе твоей до конца жизни хватит. Ну как, подпишешься под это дело?

– Если на кону такой пирог, то почему бы и не попробовать? Как звать этого мента?