Завещание сына

С улицы в жилую часть доступа не имелось. Тут расположился большой спортивный магазин. Несмотря на воскресный день, магазин работал. Михеев не мог отказать себе в удовольствии туда заглянуть. В огромном зале царила тишина. Скучающие продавцы, в большинстве молодые парни, торчали возле своих отделов и сонным взглядом провожали единственного покупателя. Ряды с тряпками следопыта не интересовали, в обувной линии он тоже не предполагал задерживаться. Но, увидев знакомые резиновые сапоги, передумал. Достав один сапог с полочки, перевернул и внимательно осмотрел подметку. Сыщик не сомневался – перед ним рисунок подошвы, наследившей у моста в Переделкино.

«Ай да Ерожин! Неужели Петр Григорьевич вычислил убийцу», – подумал Глеб. Он понимал, что подобные образцы могут продаваться во многих магазинах города. И расхватывать их не будут – слишком дорогие. Но само наличие сапог здесь, в том же доме, где жил директор страховой компании, настораживало. Сыщик ощутил охотничий азарт и повернул к выходу.

Выбравшись на улицу, он прошагал вдоль витрины и свернул под арку. Жилые подъезды выходили во двор. Сто тридцать вторая квартира, судя по табличке над парадным, относилась к подъезду номер три. Михеев огляделся, и сердце у него забилось чаще. Возле третьего подъезда красовался джип «Че-роки». Михеев, стараясь гасить волнение, протопал мимо, рядом с машиной пригнулся и оглядел колеса. Рисунок протектора, отпечатавшийся на глине переделкинского проселка, один к одному сходился с шинами джипа.

Оставалось уточнить имя владельца. Хоть Михеев и был уверен, что перед ним внедорожник Федора Александровича Пенькова, он все же решил это проверить. Внутренний двор сталинской махины выглядел опрятно. Недавно большинство московских дворов привели в порядок. Газоны отделили сварными невысокими оградками, соорудили площадки для детей с горками, качелями и песочницами. Помойки спрятали в отдельные боксы. Но поздняя осень не располагала к прогулкам. Михеев покрутил головой: ни мамочек с малышами, ни старушек с голубями. Он присел на скамейку и стал размышлять, как заставить проявиться хозяина джипа.

– Глотнешь?

Обернувшись на голос, Глеб увидел плешивого мужичка в долгополом пальто и шлепанцах на босу ногу. В руках щедрый любитель Бахуса держал бутылку «Гжелки».

– Я за рулем, отец, – мягко отказался сыщик.

– Одному пить маятно, – признался алкаш.

– Садись, в выпивке я компанию тебе не составлю, а поговорить можем.

– Без кайфа что за разговор…

– Сам покайфуешь, – улыбнулся Михеев.

– Ты, парень, того… Без понятия. Русский человек не любит веселья в одиночку. Ему в радость поделиться.

– Ну извини, отец. Мне рулить…

Но мужичок все же присел рядом.

– Гляжу я на вас, молодых, и понять не могу, что вы за люди…

– Молодые разные, как и вы.

– Может, и разные, но все без нутра. Я, к слову, в войну родился. Вот в этом доме. В коммуналке. Отца немец застрелил. Мать одна нас троих тянула. Все время во дворе пропадал. И девок щупали, и дрались. Но по совести, до первой крови. Я тебе, парень, скажу: кто лежачего бы при нас ударил, тому в нашем дворе не жить. А мы ой какие бедовые были. И подворовывали, и портвишок в подъезде попивали. И в секу под интерес резались. Но все с нутром. Вот тех же воров возьми. У нас был во дворе настоящий вор. Петухом звали, нет, ты не подумай ничего, фамилия у него была Петухов. Так он, если лопат-ник, к примеру, у какого фраера достанет, денежку себе, а документики в конверт и в почтовый ящик. А теперь мочат друг друга и воруют без совести. Почему? Потому что нутра нет.

– Выходит, ты, отец, всю жизнь в этом доме прожил? – Михеев дал мужичку выговориться и решил перейти к делу.

– С пеленок. Мы автозаводские, и этим званием гордились. У нас рабочий район, настоящий. Работяги селились грамотные. Их сам товарищ Сталин примечал. Дома для них строил. Ордена, уважение… Мой сосед дядя Леша первым «Победу» купил. Он сменным мастером работал.

– Я и теперь, вижу, у вас машинки дорогие имеются. Вон какой красавец стоит. – И Михеев кивнул в сторону джипа.

– Это Федькин. Уж не знаю, где Пенек деньги на такую достал. Парень неплохой, закладчик, только девок портил много. А денег у него отродясь не водилось. И на тебе, джипу приобрел. Может, глотнешь?

– Не могу. За рулем…

– Ну как знаешь, а я глотну. – И ветеран сталинского дома присосался к «Гжелке».

– Без денег такую машину не купишь. Она и не новая десятки тысяч стоит. Не рублей, долларов, – направлял Глеб разговор в нужное русло.

– Я в чужой карман не заглядываю. Подфартило парню. Пенек и прибарахлился, и кралю завел, словно с картинки. Видать, легла карта в масть. А вон и он, легок на помине.

Михеев повернулся к джипу и увидел здоровенного мужика с русой бородкой, в длинном бархатном халате. Владелец внедорожника открыл пультом заднюю дверь, достал большую сумку и, пискнув сигнализацией, вернулся в подъезд.

– Твой Федя на бизнера похож. Наверное, торгует чем-нибудь.