Завещание веков

– Более чем вероятно, – подтвердила Софи. – Через несколько лет он, наверное, узнал истинное значение реликвии и решил, что лучше передать ее Церкви… Быть может, именно по этой причине он и подарил ее пресловутому Алесу д'Андюзу.

– Быть может, – повторил я. – В этой истории слишком много «быть может»…

– В любом случае, – вмешался Франсуа, – мы знаем, что Камень принадлежал его ложе в начале войны, иными словами, полтора века спустя.

– Вопрос в том, – подхватила Софи, – кто купил его в сороковом году, когда государство выставило имущество масонов на торги.

– Это можно выяснить, – сказал Франсуа, вставая. – Подождите, я сейчас спрошу.

Он направился к библиотекарю, и между двумя братьями завязалась долгая беседа вполголоса. Софи тем временем проглядела другие книги, стремительно перелистывая страницы, что свидетельствовало о навыках исследователя. Я с наслаждением следил за тем, как она работает. Вдумчивый взгляд и серьезное выражение лица ее очень красили. Ей это шло.

Франсуа, вернувшись к нам, склонился над столом и тихо сказал:

– Мне придется на минутку оставить вас. Кажется, нам повезло. Немцы забрали все архивные документы и увезли в Берлин, где ими завладели русские! Вот какой путь они проделали! Нам удалось получить большую часть архивов «Великого Востока» совсем недавно, когда русские согласились вернуть их! Я взгляну на бухгалтерские книги. Правда, в архив вам со мной нельзя. Но вы можете подождать здесь или присоединиться к Стефану, как пожелаете…

Я вопросительно взглянул на Софи. Она жестом показала мне, что в книгах больше нет ничего интересного и мы можем покинуть библиотеку.

– Мы подождем тебя в кафе, – сказал я, обращаясь к Франсуа.

Я сожалел о том, что не удалось осмотреть храм, о котором мне столько рассказывал Франсуа, но сейчас, конечно, момент был совсем неподходящий, да и Софи не являлась идеальной спутницей для экскурсии по масонскому храму.

Поэтому мы под руку направились к выходу.

– Цель близка, – сказала она, когда мы вышли на улицу.

– Ага, Интересно, что же это будет…

– Забавно. Я так увлеклась самим расследованием, что даже не задумывалась об этом. Что мы найдем? Какое послание мог оставить Иисус человечеству?

– Вообще-то мы еще не знаем, существует ли это послание, – возразил я. – Может, все это лопнет как мыльный пузырь.

– Надеюсь, что нет! – воскликнула Софи. – После всего, что мы уже сделали… Это было бы ужасно!

Я сжал ее руку, и мы пересекли улицу. Стефан увидел нас сквозь стекло маленького кафе, где он сидел, ожидая нашего возвращения. Он придвинул еще один столик к своему и взял для нас два стула.

– Мсье депутат остался в храме? – спросил он, вставая.

– Да, да, садитесь же, мы подождем его вместе. Что ты будешь пить? – спросил я Софи.

– Кофе.

Я заказал два эспрессо. И широко улыбнулся.

– Что с тобой? – удивилась Софи.

– Ничего. Просто я обожаю такие места. Ты не представляешь, как мне всего этого не хватало в Нью-Йорке. В парижских кафе атмосфера поистине уникальная.

– Дамьен, ты настоящий романтик! Тебе понадобилось заехать так далеко, чтобы оценить подобные вещи, – с иронией отозвалась журналистка.

– Наверное. Это немного грустно. Только когда долго чего-то не видишь, понимаешь, насколько это прекрасно.

– То же самое можно сказать и о людях, – добавила Софи, когда официант принес нам две маленькие белые чашечки.

– Хм, знаешь ли, отца я не видел десять лет, но когда вернулся, все равно думал о нем как о подлеце…

Баджи чуть не поперхнулся. Софи сдвинула брови.

– Ты не слишком деликатен, – с упреком сказала она. – И я не уверена, что ты думаешь так, как говоришь.

– Не понял?

– Ты на самом деле думаешь об отце так же, как одиннадцать лет назад?

Я пожал плечами:

– Я о нем вообще не думаю.

– Неужели? Что ж… Попробуй задать себе этот вопрос. Изменились ли за эти одиннадцать лет твои представления о родителях?

– Не знаю…

По правде говоря, я знал. Это приводило меня в ужас, но в глубине души я сознавал, что простил отца. И злился на себя за то, что не могу больше злиться на него.

Сколько страданий он мне принес! И все же… Я надолго умолк. Должно быть, Софи заметила, как я взволнован, и взяла меня за руку под столом.

Франсуа появился в тот момент, когда молчание становилось уже невыносимым.

– Ну вот, – объявил он, встав перед нашим столом, – я выяснил имя человека, купившего Камень в сороковом году.

– Гениально!

– Мы его знаем?

– Не думаю, – возразил Франсуа.

Он вынул из кармана листок бумаги.

– Стюарт Дин, – прочел он. – Американец, хоть это и кажется невероятным.

Я увидел, как у Софи расширились глаза.

– Не может быть! – изумленно воскликнула она.

– Что такое?

– Дамьен! Ты помнишь имя того типа, который пытался взломать мой компьютер из Вашингтона?

– Генеральный секретарь американского «Бильдерберга»?

– Да. Его зовут Виктор Л. Дин! Таких совпадений не бывает!

Я понял сразу. И почувствовал, как у меня заколотилось сердце. Мы подошли к цели вплотную. Тиски сжимались.

– Подождите, – умерил наш пыл Франсуа, – в Америке есть много людей с фамилией Дин… Почему бы тогда не Джеймс Дин [53]?