Завещание волхва

– Очень просто – я продаю билеты и занимаюсь всей финансовой частью, Георгий управляет вертушкой. А там Егорша подлечится и начнет по ночам транспорт охранять от всяких лихоимцев. На оружейный выстрел их не подпустит, вы не глядите, что он окривел на один глаз.

Коля был несокрушимо уверен в успехе предприятия и заражал этой уверенностью всех окружающих. Было заметно, что участковый начал колебаться.

– Вертолет-то чужой, – сказал он с сомнением. – А вдруг хозяин объявится и возьмет всех нас на цугундер?

– Да ведь вы сами полицейский, – удивился Коля. – Кто вас, Илья Семенович, посадит в каталажку? Да и нет хозяина в живых, медведь его задрал. Об этом уже весь поселок знает.

– И откуда? – въедливо поинтересовался участковый.

– А кто его знает, – неопределенно ответил Коля. – Ветер слухи разносит. Точно, Георгий?

Помалкивающий все это время Георгий кивнул, подтверждая слова делового партнера.

– А управлять вертолетом умеешь? – спросил у него участковый, почти уже сдаваясь. – Это тебе не автобус.

– Нет такого транспортного средства, управлять которым не смог бы человек с головой, – авторитетно произнес Георгий. – Для меня что автобус, что вертолет – одна суть. Жми на газ да крути баранку. Вот и вся премудрость.

– Все равно ведь разберут наши мужики эту штуковину на запчасти, – заявил Коля. – За ними не доглядишь. С черного автомобиля, который бросили возле мостика через овраг, уже кто-то снял колеса и «дворники». Вот помяните мое слово, Илья Семенович, через неделю от него один кузов останется. Верно говорю, Георгий?

– А то, – охотно подтвердил тот, отводя глаза.

– А так обществу польза. Церкви, полиции… Честным предпринимателям.

– А где туристов возьмете?

– Как только слух пройдет, что в Усадьбе Волхва поселился новый хозяин – от туристов отбоя не будет. Набьются в Кулички, как селедки в бочки. Или забыли уже, как раньше жили, Илья Семенович?

Это было последнее возражение, которое смог придумать капитан Трутнев.

– Ну, хорошо, я подумаю, – сказал он. – Если наследники не объявятся…

Не договорив, он ушел обратно в полицейский участок. А Георгий и Коля, радостно-возбужденные, остались у вертолета, бурно обсуждая его летно-технические характеристики и свои будущие барыши.

Но вскоре и они ушли в храм, где началось вечернее богослужение. Все звуки человеческих голосов стихли. Багровое солнце клонилось к горизонту. Ветер гнал густые клубы пыли по опустевшей площади. Со стороны могло показаться, что Кулички вымерли тысячу лет назад. Но это было бы обманчивое впечатление. Жизнь в Куличках, быть может, незаметная постороннему взгляду, била ключом.

Глава 43. Карина сомневается

Карина вернулась только на рассвете. Заскрипевшая дверь разбудила Марину, безмятежно проспавшую всю ночь в своей кровати. Она открыла глаза и увидела, как сестра, осторожно ступая, идет по комнате, в потемках натыкаясь то на стул, то на стол, и тихо чертыхаясь. Марина рассмеялась.

– Ты как слон в посудной лавке, – сказала она. – Открой шторы на окнах и прогони тьму. А заодно впусти в комнату новый день.

– О, да у тебя поэтическое настроение, сестренка, – отозвалась Карина. Она прошла к окну и распахнула шторы. После этого она подбежала к кровати и, словно еще была ребенком, жалобно попросила: – Впусти меня под свое одеяло, а то я замерзла!

– Ты обещала вернуться к вечерней звезде, – мягко укорила ее Марина.

– А вернулась к утренней, не все ли равно? – усмехнулась Карина. – На сеновале не видно неба. Зато какое пахучее там было сено, ты бы знала!

Они лежали, как в детстве, под одним одеялом, и разговаривали.

– У тебя все хорошо? – спросила Марина. – Ты какая-то грустная. На тебя это не похоже.

– Зато на тебя это очень похоже – продрыхнуть всю ночь без задних ног, – сказала Карина с насмешкой. – Так ты никогда не выйдешь замуж, сестренка.

– А вот и ошибаешься, – рассмеялась Марина. – Могу хоть завтра. Олег сделал мне предложение.

– А ты? – после паузы спросила Карина. – Наверное, сказала, что тебе надо подумать? И что это слишком скоропалительно – говорить о замужестве после недели знакомства? Ну, и прочую ерунду, которую обычно говорят в подобных случаях приличные женщины, не такие, как я.

– И снова ошибаешься, – сказала Марина. – Конечно, искушение было велико, но я сказала, что согласна.

Карина завизжала от радости и начала ее тискать и щекотать, приговаривая:

– Ай, да Маринка, ай, да та еще штучка! Перещеголяла сестру! Кто бы мог подумать! А ведь такая тихоня с виду!

Марина отбивалась, как могла. Когда они угомонились и снова затихли, Марина осторожно спросила:

– А как твои дела, сестренка?

– Лучше некуда, – грустно произнесла Карина. – Только я собралась начать благодарить Михайло за свое спасение, чтобы впредь у тебя не было повода обвинять меня в неблагодарности, как он в своей неподражаемой манере заявил: «Будь моей женкой». И у меня пропало всякое желание к благотворительности. Мы скучно проговорили всю ночь, вместо того чтобы провести ее с удовольствием.