Завещание волхва

– Ты, как всегда, смеешься, – упрекнула ее Марина. – Бедный Михайло! Он такой славный. Неужели ты притворилась приличной женщиной и сказала, что тебе надо подумать?

– А тебе, я вижу, не терпится поскорее сбыть меня с рук, чтобы уже ни о чем не переживать, пусть даже это будет лесной житель, который за всю свою жизнь, наверное, города ни разу не видел? – возмущенно произнесла Карина. – Что за эгоизм!

– Со мной все понятно, но что тебя смущает? – насмешливо спросила Марина.

– Хотя бы то, что у него менталитет дикаря.

– Но ведь ты сама всегда говорила, что женщина выходит замуж за бревно, а потом выстругивает из него нужную ей игрушку. Что изменилось в твоем мировоззрении за последний месяц, сестренка?

– Я стала старше, – важно заявила Карина. – И начала по-другому относиться к жизни. Ладно, пусть он дикарь, и не знает, в какой руке держать нож, а в какой вилку за столом и зачем нужны салфетки. С этим я еще могла бы примириться. Но представь, что я выйду за него замуж. А ты за своего Олега. Мы родим детей. И как будем их различать? По номерам?

– Ты это о чем? – удивилась Марина. – Я тебя не понимаю.

– Это потому, что ты ничего не видишь дальше собственного носа, – сказала Карина. – А то бы заметила, что если Михайло подстричь и одеть по-городскому, то он будет вылитый Олег. Можно сказать, одно лицо. Когда эти двое стоят рядом, то просто обхохочешься, настолько они похожи.

– Ты преувеличиваешь, – с сомнением произнесла Марина. – Они совершенно разные.

– Не копии как мы – это точно, – насмешливо фыркнула Карина. – Один – лесной здоровяк, а второй – городской мозгляк. Но это объяснимо. Все-таки они не клоны, не по одному лекалу делали.

– И вовсе Олег не мозгляк, – обиделась Марина. – Просто ты его плохо знаешь. Он умница и очень мужественный человек. Однажды он спас меня от разъяренной толпы и совсем не испугался.

– Это я для рифмы так сказала, – пояснила Карина. – Ты же сама знаешь, что ради красного словца я не пожалею и родного отца. А Олег мне даже пока еще не родня. Имею я право?

– Нет, – твердо ответила Марина. – Нет у тебя такого права – обижать людей. А особенно Олега. Если хочешь, то обижай меня. Я уже привыкла. И даже не замечаю этого. А что мне остается делать? Я твоя родная сестра и люблю тебя. А ты, мне иногда кажется, не любишь никого.

– А вот и ошибаешься, – возразила Карина. – Я люблю тебя… И Михайло.

– Тогда почему не хочешь выйти за него замуж? – торжествующе спросила Марина, чувствуя, что приперла сестру к стенке.

Лицо Карины опечалилось. Она грустно произнесла:

– Ты бы слышала, что он рассказал мне этой ночью на сеновале о своей прошлой жизни. Как я могу после этого быть его женой?

– Что же такого ужасного он рассказал? – с тревогой спросила Марина. – Только не пугай меня своими любимыми театральными паузами!

Но Карина уже передумала откровенничать с сестрой. Она хотела сохранить в тайне то, что ей поведал Михайло. Рассказывая, он смотрел на нее такими трогательными глазами, что ей даже стало жалко его. Но это длилось одно мгновение. А потом она наговорила ему такого, что самой вспомнить страшно. И убежала, оставив его одного на сеновале, безутешного и страдающего.

Карина встряхнула головой, прогоняя видение. Михайло не заслуживал ее жалости. Он заслужил…

Но что заслужил Михайло, она так и не смогла придумать и четко сформулировать, быть может, впервые в своей жизни. И потому Карина была растеряна сейчас. И печальна.

– Ничего такого, что могло бы напугать тебя, сестренка, – сказала Карина, понимая, что Марина все равно не отстанет от нее и будет выпытывать ее тайну. – Михайло признался, что он еще девственник. И сказал, что до свадьбы не расстанется со своим сокровищем.

– И что тут такого? – удивилась Марина. – Я тоже…

Но она не договорила, смутившись под насмешливым взглядом сестры.

– Вот именно за это я тебя и обожаю, сестренка, – рассмеялась Карина.

– За что?

– За твою безграничную наивность.

Марина обиделась. Но ненадолго, потому что сестра начала ее снова щекотать и не остановилась до тех пор, пока Марина ее не простила.

– Шампанского бы сейчас, – мечтательно вздохнула Карина. – Как я соскучилась по нему!

– А вишневая наливка не подойдет? – спросила Марина. – У бабки Матрены имеется, она сама настаивает на вишневых косточках. Она хранит ее на кухне и втайне от меня иногда прикладывается, когда сердится на своего младшего брата. Впрочем, это бывает довольно часто.

– Давай наливки, – вздохнула Карина. – На безрыбье и рак рыба.

Марина сбегала на кухню и вернулась с небольшим хрустальным графинчиком, в котором плескалась темно-красная жидкость, и двумя крохотными рюмочками. Подала графинчик сестре и снова забралась на кровать. Карина разлила наливку по рюмочкам. Подняла свою, наполненную до краев, и взглянула через нее. Комната и мир за окном окрасились в багряные тона.

– Я пью за твое счастье, сестренка, – произнесла Карина, стараясь, чтобы ее голос звучал весело. – Ты достойна всего самого лучшего, что есть на свете.

– И ты тоже, – быстро сказала Марина, пока сестра не успела выпить.