Завещание врага

В стране чуть не бабахнуло. Новость удалось ухватить за хвост и в последние минуты снять с эфира. А ведь так славно прошла вся предыдущая неделя! Все получили благодарности. Хоронили Олигарха. Он скончался в Лондоне, в собственном доме, в окружении родных и близких. У России не стало врага с большой буквы «В». В последние годы за ним прочно закрепилось прозвище Герцман. Идеологически правильно похоронить в эфире этого неприятного человека было непросто. Хотя Концепция похорон давно уже ждала своего часа на всех телеканалах. В каждой информационной службе уже полгода как был заготовлен собственный большой сюжет-некролог. И текст этих сюжетов был утвержден на самом верху. Однако телевизионный эфир отличается тем, что его, во-первых, очень много, а во-вторых, его готовит такое количество людей, что в любую секунду туда может пролезть какая-нибудь поганка. Ну а слово, известное дело, не воробей, вылетит – не поймаешь. Но все прошло более или менее гладко. Главная задача по вбиванию еще одного гвоздя в гроб проклятых девяностых в целом была выполнена. И вот теперь такой кошмар! Реальная Хиросима! Даже ветераны информационных войн почувствовали себя сбитыми летчиками.

В очень большом кабинете, находящемся в здании в самом центре Москвы, на столе перед очень Крупным руководителем, по имени Сергей Сергеевич, лежал лист бумаги с русским переводом сообщения информационного агентства Reuters. Сергей Сергеевич уже в третий раз перечитывал текст, и осознание того, что произошло очень что-то скверное, от этого чтения только усиливалось.

«Сегодня утром в Лондоне было оглашено завещание опального российского Олигарха ….» – медленно читал он, – «на момент смерти его состояние оценено в 3.5 миллиардов долларов или 2.18 миллиардов фунтов стерлингов»… Трем своим сыновьям Олигарх завещал в равных долях 3 миллиарда долларов. Половина миллиарда, согласно воле усопшего, должна быть разделена поровну между жителями его родного города Изворска (Izvorsk, блин, Russia!), каковые на сегодняшний день имеют регистрацию в упомянутом Изворске.

Сергею Сергеевичу уже доложили о том, что это сообщение стало «мировой сенсацией номер один». Тысячи журналистов со всего мира обрывают в эти минуты телефоны в МИДе и пытаются всеми правдами и неправдами добиться аккредитации в Изворск.

Уже им была прочитана и крайне неприятная справка о том, что в Изворске проживают около пятисот человек, считая женщин и детей, большинство из которых давно нигде не работают, и многие, (ой, как многие!) из которых ведут асоциальный образ жизни. Согласно справке, к немедленной встрече с западной цивилизацией в лице иностранных корреспондентов или, там, адвокатов покойного, изворчане на сегодняшний день не готовы. Да и надо ли обманывать самих себя? К такой встрече они никогда готовы не будут.

Кроме того, уже состоялся у Сергея Сергеевича разговор по старомодному светлобежевому аппарату с диском с тем, кто высказался очень жестко в том духе, что «этого быть не должно», и «сделай что хочешь, иначе, сам понимаешь». Человек на другом конце «прямого» появлению среди дорогих россиян новых пятисот долларовых миллионеров был не рад и требовал плана действий.

В данный момент воображение Сергея Сергеевича легко рисовало ему одну за другой картины, как эти пятьсот Изворских миллионеров опустят Россию на мировом уровне, и что там вообще в этом гребаном Изворске начнет твориться, как только до туда дойдут новости. Еще можно было бы побороться, если бы дорогой покойник, который при жизни готов был удавиться за каждый доллар, сбросил бы на родину бомбу размером, ну 10 или 30, там, миллионов. Это можно было бы контролировать и, вообще, как-нибудь попытаться подойти к этому с юмором. Но пятьсот, – это уже ядерный взрыв.

Сергей Сергеевич поднялся с кресла и переместился в комнату отдыха, находящуюся за стеной кабинета. Инстинктивно ему захотелось спрятаться. Закрыться от всего этого. Он с тоской поглядел на имеющийся в комнате открытый бар с множеством напитков, которых объединили на этих полках два качества: наличие алкоголя и непомерная стоимость. Потребовалось некоторое усилие воли, чтобы не поступить по-русски. Он встал напротив зеркала и принялся пристально себя разглядывать. В критические минуты такое самосозерцание успокаивало ему всегда нервы…

Стекло отразило мужчину лет пятидесяти. Спортивного телосложения, наполовину уже седого, но, благодарение богу, не лысеющего. Лицо Сергея Сергеевича, в духе времени, было абсолютно типовым, как пятиэтажки в Москве, и одинаково органично смотрелось бы, и на крупном государственном деятеле, и на охраннике офиса класса «А».

« Твою мать!» – еще одна неучтенная доселе мысль легла в копилку мерзостей жизни, – «А братва? Это что там начнется по процедуре отъема такой кучи зелени у населения! Велкам бэк ту девяностые! Блин! Тут под конец цивилизованных нулевых семьи мертвых шахтеров данью обложили. Требуют половину компенсации за погибших кормильцев, и непонятно как отмахаться… Нет, прав, конечно, Шеф: этого быть не должно! Осталось придумать как…»