Завет Кольца

И тут его терпенью пришел конец. Нет, он не бросился вперед, а, наоборот, быстро побежал вверх по лестнице, чтобы разыскать старика.

Хогарт хотел задать все те вопросы, которые уже давно вертелись у него на языке, но на этот раз, он дал себе слово, старик не отделается ничего не значащими ответами. Как он этого добьется, мальчик еще не знал, но был уверен, что придумает что-нибудь.

Однако придумывать ничего не пришлось. Он нашел старика в одной из тех комнат, которые обычно были закрыты, и застал его за тем, чем старик обычно и занимался в уединении и тишине: писал.

Склонившись над столом со слегка покатой крышкой, он так быстро писал, что перо мелькало в воздухе. Перед ним лежал кусок пергамента, размер которого Хогарту был хорошо знаком: точно такой же свиток сопровождал каждый предмет, появлявшийся на полках. Мальчик как вкопанный остановился на пороге. Можно было подумать, что перед ним возникла стеклянная стена. Но, не отрываясь от своей работы, старик пригласил его войти.

С этого часа в хижине изменился ход вещей.

Да и жизнь Хогарта тоже.

V

Хогарт учился понимать. Он погружался в таинство и познавал сущность этого места. При этом он не нуждался в объяснениях старика. Он сам знал, что нужно делать и как все происходит.

Его обязанности теперь не ограничивались уборкой и наведением порядка. Он помогал старику в том, что раньше делалось за закрытой дверью. Он познакомился с гномами (не по имени, так как имена здесь не имели значения — это Хогарт теперь тоже понимал), которые приносили различные вещи.

Он привязывал к вещам пергаментные свитки.

Мало того, он помогал старику писать.

Это была любимая работа Хогарта; она больше всего соответствовала тому, чем он занимался в прежней жизни: мечтал целыми днями, придумывал разные истории…

Все больше и больше работы брал на себя Хогарт. Какое-то время старик наблюдал, как и что делает мальчик (который, собственно говоря, уже давно стал взрослым), но постепенно ослабил свое наблюдение, и Хогарт сам принимал решения и действовал по своему усмотрению.

Старик теперь часто оставался в постели, и если раньше казалось, что время не властно над ним, то сейчас оно давало о себе знать. Но ни старика, ни Хогарта это особенно не заботило — что ж, ведь это естественный ход вещей, насколько вообще в этом месте можно было говорить о нем.

Однако старик полностью не терял из виду происходящее, и Хогарт был ему за это благодарен. Учитель напоминал ему о том, что необходимо сделать в первую очередь. С тех пор, как Хогарт проник в суть процессов, он понял, что сначала все казалось ему упрощенным. Работы было очень много, и нужно было все выполнять в определенной последовательности. Очень легко было сбиться, а это имело бы плохие последствия.

Хогарт все время помнил о кольце. Это было первое, что он изготовил самостоятельно, без помощи старика и гномов. Оставалось сделать только одно: написать пергаментный свиток.

Для того чтобы писать, Хогарт выбрал себе место, которое другому показалось бы неудобным. Он не садился за письменный стол старика, а устраивался в дальнем конце лачуги. Именно здесь перо в руке Хогарта летало по пергаменту как будто само по себе.

По крайней мере, так было до сих пор.

Однако на этот раз перо ничего не хотело писать, а поставило кляксу.

Хогарт окинул взглядом комнату, освещенную свечами, потом улыбнулся и кивнул головой. Почему бы и не начать описание с того места, где он сейчас сидел?

Но наверное, не с такой дыры, как эта — грязной и сырой, где в стенах копошились черви. Нет, Хогарт начал писать об очень уютном месте, о…

Он еще раз кивнул головой, как бы подтверждая свою мысль, и перо затанцевало по бумаге: писало и писало, не останавливаясь. Хогарт полностью отдался власти воображения. Это было волшебное место, которое трудно описать словами или постигнуть каким-либо другим образом.

Так он сидел, в глубинах сознания Мастера, и писал одну из своих удивительных историй. Но вскоре ей стало там тесно — она родилась на свет и в конце концов покорила весь мир.

Гельмут В. Пеш Толкин 2001 — обзор наследия (перевод Е. Шушлебиной)