Завет Кольца

Он знал, что тринадцать, вопреки расхожему мнению, число, обладающее сильным положительным воздействием. Но тринадцатый день пребывания на Ай’Боне окончательно перечеркнул его планы когда-нибудь покинуть остров, потому что в этот день умер Мьяллнир. Состояние его ухудшалось изо дня в день, но Айлон до последнего цеплялся за надежду, что гриф все-таки выздоровеет. Айлону стало стыдно, что он думал только о последствиях этой смерти для себя лично, а не об этом удивительном существе. Шилена, напротив, и не думала отдавать дань общему горю. В этот день она еще резче и сильнее осыпала упреками Харлина. Казалось, ее гнев безграничен, его нельзя было усмирить. В конце концов Айлон был вынужден почти силой увести ее подальше от Харлина.

Ее гнев тут же остыл, она вдруг обвила руками шею Айлона и расплакалась у него на груди.

Он крепко обнял ее и ждал, когда слезы утихнут. Буря чувств захлестнула его. С Шиленой происходило то же самое. Когда она наконец оторвалась от него, в глазах ее появился огонь, которого он раньше не видел.

— Пойдем, — сказала она и взяла его за руку. В ее покоях они сбросили одежды и опустились на ложе. Шилена не была первой женщиной у Айлона, но никогда раньше он не испытывал подобной страсти. Она так тесно обвивала его, что казалась утопающей, хватающейся за соломинку.

Они еще долго лежали рядом, молча погрузившись в свои мысли. Шилена первой прервала молчание.

— Нам нужно уходить отсюда, — сказала она. — Я сойду с ума, если останусь на Ай’Боне и буду наблюдать за тем, что станет с моим народом.

Айлон грустно взглянул на нее:

— Я тоже хочу выбраться отсюда. Но ты сама говорила, что только Мьяллнир мог помочь нам.

— Может быть, есть и другие возможности, — пробормотала она.

После довольно долгого молчания она изложила ему свой план.

— Это самый идиотский план, о котором я когда-либо слышал, — выговорил в конце концов Айлон. Однако эти слова были сказаны главным образом для того, чтобы скрыть нервозность и страх.

Они снова вернулись в подземный грот со священными источниками. Две недели назад во время церемонии он был ярко освещен. Сейчас, в колеблющемся свете нескольких факелов, можно было что-нибудь разглядеть лишь на расстоянии двух шагов; дальше их свет поглощала черная скальная порода. Они стали карабкаться по скале, отполированной водой в течение миллионов лет. Ноги скользили, каждый шаг мог стать последним. Они продвигались вперед крайне медленно. Внизу раскрывало свою черную пасть озеро. Айлон хорошо помнил о том, что сказал ему Харлин: что происходит с тем, кто, не имея определенной духовной чистоты, погружается в озеро.

— К сожалению, у нас нет выбора, — угадав его мысли, сказала Шилена.

— Тем не менее план просто сумасшедший, — ответил Айлон. — Мне в голову приходит тысяча причин, по которым его невозможно осуществить. А если подумать еще, то наверняка найдется еще тысяча. Он невыполним, даже если мы останемся в живых и достигаем ворот.

Хотя он говорил тихо, его голос, отражаясь от скалистых стен подземелья, эхом возвращался к нему в разорванном и странно искаженном виде.

— Мой народ уже однажды покинул Ай’Бон этим же путем, — напомнила Шилена.

— А потом этот путь был навсегда закрыт. Ты сама это рассказывала. Почему ты так уверена, что мне удастся сломать печать? Я ученик мага, не более того. А печать была создана целым народом, силы которого превосходят искусство Иштара во много раз, если я правильно понял.

Шилена остановилась, повернулась к Айлону и села на один из выступов. Отсвет факелов делал цвет ее лица золотистым.

— Правильно, — сказала она. — Но печать была создана с целью преградить дорогу непрошеным гостям на Ай’Бон, а не наоборот. Тогда кроме Мьяллнира на острове никого не было. Печать будет действовать и в этом направлении, но слабее. Поэтому я надеюсь, что у тебя получится. А то, что ты больше, чем просто ученик мага, ты уже доказал, когда спас меня от дуульсов.

— Это была только иллюзия, которую я создал с помощью ленты Харалона; не думаю, что такие миражи помогут нам в данном случае, — возразил Айлон.

Шилена сердито махнула рукой:

— Тогда позволь спросить, почему ты вообще согласился на это? Я слышу от тебя только возражения и доводы, почему этого сделать нельзя. Постепенно твой пессимизм заражает и меня. Пойми, у нас нет другого выхода. Да и чем мы рискуем?

— По крайней мере, нашей жизнью.

— Даже если и так, — горячо продолжала Шилена. — Лучше я умру, пытаясь выбраться отсюда, чем буду влачить остаток моей жизни на Ай’Боне.

На этот раз Айлону нечего было возразить. В глубине души он сознавал, что тоже не найдет здесь покоя и будет думать о любом немыслимом варианте, чтобы все-таки покинуть остров.