Завет лихого пацана

— Твой пацан оказался парнем что надо, — довольным голосом сказал Фартовый. — Я тут ему проверочку устроил, а он ничего, выдержал!

— А ты сомневался, что ли? — недовольно буркнул Куприянов.

— Я должен был убедиться в этом сам.

— А если бы он не прошел твою проверочку?

Батяня некоторое время молчал, стараясь подобрать нужные слова. Наконец они отыскались:

— Боюсь, что в этом случае наша дружба разладилась бы навсегда.

— Значит, наши договоренности в силе?

— Да, — ответил Фартовый и щелкнул крышкой телефона.

Связь прервалась. Сунув телефон в карман, Фартовый достал пачку сигарет, несильным щелчком выбил одну из них и, глядя на проезжающие мимо автомобили, с наслаждением закурил.

Всю дорогу Никита опасался, что обещание вора было всего лишь злой шуткой. Но нет, «Волга» остановилась в нескольких метрах от «Нивы». В салоне автомобиля на заднем сиденье он увидел хрупкую фигуру Вероники. Она сидела на том же самом месте, где и раньше.

— Выходи! — кивнул «краб».

Даже распахнув дверцу, Зиновьев продолжал ожидать какого-либо подвоха, но «краб» даже не шелохнулся. Никита вышел из машины. Ни угроз, ни насилия, никто не пытался втолкнуть его обратно в салон или предпринять какие-нибудь агрессивные действия.

Видимо, почувствовав его взгляд, Вероника обернулась. Никита увидел ее обрадованное лицо, внутри его поднялась теплая волна. И тут его обожгла мысль: а что, если его выпустили специально, чтобы расстрелять на глазах у любимой? Никита невольно втянул голову в плечи, ожидая вероломного выстрела. Все свое внимание он сосредоточил на таком родном лице Вероники.

Прошла секунда, другая. Время тянулось неимоверно медленно. Шаг, второй… Третий, самый крохотный.

Позади раздался шум отъезжающего автомобиля. Некоторое время Никита продолжал стоять, не решаясь обернуться, а когда наконец собрался с духом и посмотрел через плечо, то машины за спиной не оказалось.

Поначалу им овладело недоумение. Им что же, не нужны камушки?

Но уже в следующую секунду он испытал неимоверное облегчение. Такое состояние переживает узник, которому неожиданно заменили смертную казнь на немедленное освобождение. Ноги словно налились свинцом, следующие шаги он сделал с трудом. Его прошибал обильный пот, мокрыми были спина, лицо, руки.

Открыв дверцу, Никита сделал для себя неприятное открытие — его пальцы слегка подрагивали и казались какими-то чужими. Пустяки, пройдет! Для восстановления душевного равновесия нужно всего лишь время.

— С тобой ничего не случилось? — напряженным голосом спросил он.

— Нет.

— Как ты здесь?

— Когда тебя увезли, ко мне подошли какие-то люди и сказали, что если я буду сидеть тихо, то с тобой ничего не случится. С тобой все в порядке?

— Не переживай, — Никита устроился за рулем. — Теперь все будет замечательно.

— Я очень на это надеюсь.

— Рюкзак у тебя?

— А что с ним будет? — удивленно пожала плечами Вероника.

— Да, конечно.

Утраченное спокойствие понемногу возвращалось. Быстрая езда помогала сосредоточиться, вытеснив понемногу все тревоги. И все же… Что это было?

— Странно все это, — обронил Никита.

— Ты о чем? — не поняла девушка.

— Отпустили меня. Не захотели даже осмотреть салон. А ведь у меня было чувство, что все будет по-другому.

— Это как?

— Пострашнее, что ли.

— Значит, ты ошибался.

— Получается, что так. Знаешь, а я все-таки до сих пор не верю.

— Я тоже.

Незаметно для себя Никита все сильнее давил на газ, заставляя машину развивать предельную скорость. Быстрая езда сейчас доставляла ему острое удовольствие.

— Никита, осторожнее! Не хватало нам еще перевернуться.

Впереди шоссе пересекала железнодорожная ветка. Перед ней полагалось остановиться и пропустить предполагаемый состав, хотя за те несколько лет, что Никита ездил по этой дороге, он ни разу не встречал поездов. Метров через пятьсот располагался пост ГАИ.

Погасив скорость, Никита без остановки переехал железнодорожный путь. Уже подъезжая к шлагбауму, он увидел, как к нему навстречу двинулся инспектор, лениво помахивая жезлом. Свет фар выхватил в ночи белые светоотражающие полосы на его одежде.

— Кажется, приехали, — в сердцах сказал Никита.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Вероника.

— Я нарушил правила… Вот нас и останавливают…

— Может, обойдется?

— Надеюсь.

Не обошлось. Инспектор, приблизившись, повелительно махнул жезлом. Движения ленивые, усталые. За день он успел намахаться, а потому поднять лишний раз жезл представлялось для него огромной работой. Но, проявляя волевые усилия, он все же вскинул руку, давая знак остановиться.

— Ты только не выходи из машины, — предупредил Никита Веронику.

Притормозив, Никита стал дожидаться инспектора. Через боковое стекло он видел, что тот не спешил, словно тащил на своих плечах непосильное бремя. Наконец он поравнялся с машиной. Никита распахнул дверцу, милиционер привычно поднес ладонь к виску и представился:

— Старший инспектор майор Журавлев. Вы знаете, что нарушили правила дорожного движения?

— Но…

— Вы видели перед железнодорожными путями знак «стоп»?

— Но я хотел…

— Это одно из самых серьезных нарушений.