Завет лихого пацана

Это называется оперативный эксперимент. И то, что без него не обойтись, Яковлев понял после первой же беседы с Никитой. Мальчишка был непростой, но до таких крупных операций с алмазами он явно не дотягивал. Здесь нужен острый ум, умеющий мыслить масштабно, натура со значительной долей риска и разумного авантюризма. Для столь щекотливого дела идеально подходил Куприянов с его колоссальным опытом разведчика. Но где он находился в данное время, установить было невозможно. Степан Иванович превратился в тень, смешался с атмосферой. Но в действительности в этом не было ничего мистического, он был вполне осязаем. Нужно только уметь распознать его. Алмазы находятся именно у старика. Отыскать их можно было только в том случае, если узнать, где скрывается Куприянов.

Единственный способ вычислить его логово, так это рискнуть и пойти на оперативный эксперимент — выпустить Зиновьева и ждать, когда дед выйдет с ним на связь.

А уж затем можно будет добраться и до алмазов.

Такую разновидность эксперимента Яковлев называл ловлей на живца. Остается только сидеть в кустах и спокойно дожидаться, когда крупный хищник подплывет поближе, чтобы заглотить приготовленную приманку.

Имелся, конечно, риск, что Никита, проявив недюжинную расторопность, скроется, а потому важно, чтобы эксперимент с самого начала был под строжайшим контролем, для чего следовало приставить к нему опытного соглядатая. Филер должен уметь действовать ненавязчиво и фиксировать каждый шаг своего подопечного.

Поначалу все складывалось точно так, как и предполагалось. Ошалев, парень бесцельно шатался по городу, совершенно не зная, как следует распорядиться неожиданной свободой. Филер скучал и, двигаясь от объекта на значительном расстоянии, предполагал, что ничего интересного не произойдет.

Через какое-то время группа вдруг забеспокоилась — от наблюдателя перестали приходить сообщения. А еще через час он дал знать о себе по мобильному телефону, заявив, что находится в лесу, далеко за городом. Причем он совершенно не мог объяснить, каким образом оказался за сорок километров от того места, откуда послал свое последнее сообщение. А это означало одно: операция провалилась. За это время Никита Зиновьев мог встретиться с дедом, который должен передать сведения об алмазах. Не исключено, что в это самое время они уже готовятся выехать куда-нибудь.

Генерал-майор Яковлев уже хотел отдать приказ на перехват, как неожиданно зазвонил телефон. По этому номеру его могли беспокоить только оперативные агенты, и если его не оказывалось, то они надиктовывали свои сообщения на автоответчик.

— Слушаю, — поднял Яковлев трубку.

— Это Вероника. Спасибо.

— За что?

— За то, что вы все-таки выполнили мою просьбу.

— Какую? — не понял Яковлев.

— Ну, выпустили Зиновьева.

— Ах, это… Мне было не трудно сделать это. Только где он сейчас?

— Он приходил ко мне.

— Рассказывай, — потребовал генерал-майор.

— Пробыл недолго, потом сослался на какие-то дела и ушел. А перед ним появился Куприянов, сказал, что передаст алмазы позже.

— Когда позже?

— Как только мы будем готовы к отъезду.

— Ты умница. Все идет по плану. Держи меня в курсе.

— Хорошо. У меня к вам есть еще одна просьба, Виктор Ларионович.

— Ну что ты будешь делать с этими женщинами! Выкладывай! — бодро отозвался генерал.

— Вы только Никиту, пожалуйста, не трогайте.

— Договорились, — вздохнув, пообещал Яковлев.

Глава 34 ПАРТИЯ В ШАХМАТЫ

В городском саду, засаженном веселыми маргаритками, публика собиралась не праздная. Старики! Здесь всегда можно было отыскать компанию для игры в домино. Отдельно на узких лавочках группировались шахматисты. Играли, как правило, на интерес. На двух мужчин преклонного возраста, пришедших в сад, никто даже не взглянул. Разложив на скамейке доску с шахматами, они принялись расставлять фигуры.

— Знаешь, никогда не думал, что я буду с тобой сидеть на лавочке и поигрывать в шахматишки, — признался Фартовый, задержав взгляд на собеседнике.

— Я тоже, — невесело буркнул Степан Куприянов. — Как ты меня нашел?

Фартовый усмехнулся.

— А ты думаешь, если бороду нацепил, так и разыскать тебя нельзя будет? Отец тебя всю жизнь искал, мне наказал. И я никогда не сомневался, что найду.

— А если бы я помер, так что было бы с камнями?

— Такие камушки просто так не пропадают. Выплыли бы где-нибудь, — философски заметил Батяня. — Я вот что хотел тебя спросить… Почему ты отца тогда не убил, в грузовике? Ты же видел, что он пошевелился.

— Честно сказать или все-таки соврать? — обезоруживающе улыбнулся Куприянов.

— А чего нам теперь темнить? — искренне удивился Фартовый. — Как-никак за одну команду выступаем.

— Тоже верно. Ты какими будешь играть?

— Мне все равно.

— Ну тогда давай загадаем. — Взяв белую и черную пешки, Фартовый спрятал их за спиной, перемешал, после чего выставил вперед зажатые кулаки. — Какую выбираешь?

— Ну, давай правую.

Разжав ладонь, Куприянов объявил:

— У тебя белые.

— Фарт пошел. Ну так почему же? — сделал Батяня первый ход.

— Думал, что он и так умрет, — честно признался Куприянов. — А то бы завалил! И глазом бы не моргнул.