Завет (СИ)

– У тебя какая-то нездоровая тяга бить ниже пояса, – ответил Виктор. – Я всего лишь хотел сказать, что предпочитаю, чтобы первое свидание обходилось без секса. Но если ты настаиваешь…

В окно ударился какой-то предмет. Затем отлетел назад и ударился ещё раз. Виктор открыл окно, впустив в кабинет летающий череп. На пожелтевший от времени кости виднелись щербины, сколы и трещины, лоб охватывал похожий на диадему металлический обруч, с которого свисали небольшие полосы пергамента, закреплённые сургучными печатями. Вставленные в глазницы сапфиры время от времени вспыхивали.

В зубах он сжимал небольшой тубус из тёмного пластика.

– Никак не могу привыкнуть к местному способу передачи важных сообщений, – признался Виктор, глядя на хаотичные перемещения черепа. – В Транслейтании странное отношение к мёртвым. Вам уже все блага цивилизации дали, но всё равно периодически я вижу подобные штуки.

– Это всего лишь череп-курьер, – безразлично ответила Кальфу. – Граждане сами завещают свои останки некромагам, никто их не принуждает. За некоторую плату, разумеется, так что всё честно и по закону.

– Не зря те два француза приравняли капитализм к шизофрении. Им бы памятник поставить за прозорливость.

Загнав курьера в угол, Виктор взялся за тубус и попытался отобрать. Череп начал мотаться из стороны в сторону, как вцепившаяся в палку собака.

– Да чтоб тебя…

– Пальцы береги, – посоветовал Каин, следя за импровизированным перетягиванием каната.

Наконец Виктору удалось получить посылку, упёршись ногой в череп и сильно потянув тубус на себя. От этого усилия он упал на диван, а освободившийся от ноши курьер врезался в стену, несколько раз перевернулся в воздухе и приземлился на шкаф.

Виктор покрутил в руках тубус, но не нашёл крышку.

– И как открыть эту штуку? – спросил он, стуча тубусом по краю стола.

– Ты как последний тупорылый Ласло из деревни, который в Офенпешт только вчера попал, – сказала Кальфу, протянув руку. – Дай сюда.

Она провела пальцем по торцу, и оболочка растворилась без следа, оставив у неё в руках плотно свёрнутые листы бумаги, перетянутые лентой с сургучной печатью инквизиции.

– Всему вас, провинциалов, учить надо.

– В моё время такого не было.

– Это время до рождения Инри было или уже после?

Курьер слетел с насеста, завис перед ней и грозно сверкнул сапфирами.

– Ведьма! – заорал он. – Сжечь!

Кальфу выбросила его за окно точным пинком.

– Говорят, раньше эта черепушка принадлежала наставнику Регины, как его там звали… – сказал Виктор, закрыв створку. – Забыл. Ну ладно, не важно. Он всю жизнь работе посвятил, там же и помер – у себя в офисе, но в завещании упомянул, что даже после смерти желает остаться на посту и помогать по мере сил. Полная дикость: мужик умер, а его работать заставляют.

– Дебилу какому-то она принадлежала, – пробурчала Кальфу.

– Ты путаешь фанатизм с умственной неполноценностью.

– А что, есть разница?

– Ты мне лучше вот что скажи – как при таких порядках у вас до сих пор не появилась партия, которая борется за права мёртвых?

– Уже было несколько таких, – ответил Каин.

– Да? И где они все?

– Их запретили, а самых упёртых функционеров пересажали.

– Ну и как после этого воспринимать вашу страну всерьёз?

– Просто наслаждайся благами нелиберальной демократии[1].

Виктор взломал печать и бегло просмотрел бумаги.

– Пошли к остальным, им тоже должно быть интересно послушать.

* * *

Большая часть «Дельты» сгрудилась вокруг стола.

– Передай соус, Грязный.

– Ты поменьше наваливай, а то на всех не хватит.

– У меня ещё есть. Достану, если вежливо попросишь.

– Да не гони, ты его ещё на той неделе стрескал.

– Опять решили пожрать в расположении взвода? – спросил Виктор, добавив в голос напускной строгости. – Давно дисциплинарные взыскания не получали?

Скарт тут же спрятал бутерброд за спину. Каин навёл на него палец, изображая пистолет.

– А теперь медленно положи бутерброд и толкни его ко мне.

– Не переживай, Грязный, когда-нибудь ты научишься не палиться, – сказал Виктор.

– Как раз когда Каин отучится реквизированную хавку с пола подъедать.

– Если будет брать пример с тебя, то прогресса придётся ещё целый век ждать.

– Сегодня ж выходной, – пробурчал Девятка, продолжая орудовать бамбуковыми палочками.

– И что, теперь можно распорядок не соблюдать?

– Ну…

– Выходной у тебя будет, когда я скажу. Не раньше.

Орк начал загибать пальцы, что-то подсчитывая.

– Чёт не помню, чтоб раньше ты про выходные говорил, – наконец сказал он.

– Поэтому у тебя и нет выходных. От службы освобождает только смерть, да и то не факт. Тут как повезёт. Если понадобишься – будешь воевать в виде зомбака, лишённого всех конституционных прав.

– Их и так почти нет.

Орк облизал палочки и убрал их в чехол.

– Ты всё равно не сможешь ими правильно распорядиться. А после подписания контракта тебе и вовсе никаких прав не положено.

Виктор смахнул с раскладного столика пластиковую посуду и разложил на нём полученный лист, оказавшийся масштабированной картой Офенпешта.