Завет стали

Некоторые приветствовали Дипака, и старик, не замедляя шага, отвечал тем же и объяснял, куда они с Синдером держат путь. Вскоре они оставили Мотылек и его фермы позади и ступили под сень кедровой рощи. Синдер резко остановился, когда из-под валежника выскочили два маленьких лисенка, догоняя еще одного своего братца. Все трое смешно затормозили, удивленно чирикая, когда заметили Синдера. Мгновение спустя они бросились прочь.

Дипак улыбнулся.

– Это благоприятный знак. Три лисицы – гармоничное число. Значит, мы доберемся до Быстромечия без проблем.

Синдер кивнул, несколько ободренный словами священника. Благоприятные знаки – это хорошо. Ему еще только предстояло восстановить хоть один факт о том, как он жил до вчерашнего дня, и это вызывало тревогу. Без знаний о себе он был в полной власти незнакомых людей. Ему могли сказать все что заблагорассудится, и он бы так и не узнал, правда ли это, пока не стало бы слишком поздно. Не хотелось всю жизнь находиться в таком беспомощном положении.

Но разве у него был выбор?

Во всяком случае, пока память не восстановится, придется довериться Дипаку.

Они шагали вперед, а Синдера грызла пустота внутри: черная стена возвышалась между ним и его прошлым. Он скребся в нее в надежде проделать брешь и обнаружить по ту сторону лучик знания.

– Тебе придется поспевать за мной! – прикрикнул Дипак, останавливаясь и опираясь на свой посох.

Синдер неуклюже прибавил темп и начал сокращать дистанцию. Он так потерялся в своих мыслях, что отстал от священника.

– Смотри, куда идешь, – предостерег Дипак. – Будешь витать в облаках, можешь свалиться с горы.

Синдер прислушался к совету и постарался держаться как можно ближе к Дипаку, едва не наступая тому на пятки. Он загнал переживания поглубже, насколько это было возможно, и обратил все внимание на дорогу, по которой они шли.

Тропинка была извилистой, она поднималась на холмы и огибала впадины. И проходила близко к обрыву скалы, где неосторожного путника ждало падение на триста метров вниз. Оттуда тропинка выходила на испещренные солнечными зайчиками поля, где щебетали певчие птицы и цвели прекрасные цветы: живые и ароматные, они словно кивали и махали им, вздымаемые порывами ветра.

Добравшись до вершины каменистого холма, они остановились передохнуть. Дипак прочистил горло и хорошенько откашлялся.

– Переночуем у подножья холма. – Он с беспокойством оглядел на Синдера. – Не торопись. Спускайся медленнее, если потребуется. Иначе упадешь и расколешь свой идиотский череп.

Синдер с беспокойством посмотрел на ждущую впереди дорогу. На этом холме легко было поскользнуться, наступив на неровный камень или неправильно поставив ногу. Он сомневался, что ему удастся спуститься. Ногда после целого дня тяжелого пути отчаянно болела, отчего он дрожал в изнеможении.

Дипак не обратил внимания на его молчаливость. Не говоря ни слова, старик бочком, как краб, стал спускаться с холма. Синдер наблюдал за тем, как он идет, все еще пытаясь выяснить, как спуститься, не покатившись при этом кубарем по склону. Несколько минут спустя он обнаружил еще одну тропинку, более длинную, ведущую в обход, но и более безопасную.

Он глубоко вдохнул, чтобы успокоить дыхание, и пустился в путь. Синдер делал один осторожный шаг за другим, сильно опираясь на свой посох, продвигаясь вперед сантиметр за сантиметром, поскальзываясь то тут, то там на шатких камнях. Смотрел он прямо перед собой, выверяя каждое движение. Пот собрался у него над бровями, намочил подмышки и стекал между лопаток. Он вспотел так, будто пробежал дюжину километров.

Спуск к подножию холма занял слишком много времени, но Синдеру удалось это сделать. Неожиданное чувство гордости подняло его дух, и он издал победоносный крик.

Дипак встретил его добродушной улыбкой. Он уже поставил палатку и разжег костер, который весело потрескивал.

– Ты спустился, да еще и без падений, царапин и синяков. Молодец.

Синдер самоуничижительно пожал плечами. Дипак хотел его подбодрить, но что-то в его словах заставило чувствовать себя ущербным. Унизительно получить похвалу лишь за то, что просто спустился с холма.

Должно быть, Дипак это заметил, потому что улыбка на его лице угасла.

– Ставь палатку, – сказал он.

– Да, господин.

Дипак оперся на свой посох, недоуменно хмурясь. – Почему ты назвал меня господином? Я не господин.

Синдер неуверенно замер.

– Не знаю. Это показалось мне правильным. Я не должен называть вас так?

Дипак покачал головой.

– Нет, если только ты не считаешь меня господином, блюстителем закона или своим хозяином, а я не являюсь ни одним из них.

– Простите, – сказал Синдер, все еще недоумевая. Почтительное обращение сорвалось с его языка неосознанно. – Этого больше не повторится.

– Просто ставь палатку. Я позабочусь об ужине.

Синдер сделал так, как велел Дипак, и к тому времени как он закончил, солнце низко повисло над горизонтом. Последние лучи расписали небо в ярко-красный цвет, переходящий в медно-оранжевый. Задули беспокойные порывы ветра, морозные и холодные.