Завет стали

Причиной его радости было то, как справлялись другие первокурсники – все они. Люди, гномы и эльфы. Сегодня они хорошо показали себя в битве, борясь единым отрядом. Даже Эстин и Рийн. Эльфы наконец поняли, что их выдающиеся способности не помогут преодолеть недостаток тактического мышления, и выразили людям то уважение, которого они заслуживали, мотая на ус их советы и предложения.

Слава Девешу.

Понимание границ эльфами-первокурсниками было важно для всех них. Первичное Испытание не прощало ошибок. Паукинам и другим злобным существам все равно, чью кровь они проливают. Кинжальные горы. Реальные битвы. Борьба за выживание. Красная кровь. Неизбежная смерть для неосмотрительных и глупых.

Синдер неосознанно заиграл меланхоличную мелодию.

– Опять Горячая Голова играет свое унылое дерьмо, – пожаловался Натаз, вырывая его из забытья.

Синдер открыл глаза и обнаружил, что гном смотрит на него с досадой и отвращением. Натазу нравились только походные песни и песни о безрассудной храбрости. Это надоедало, особенно учитывая, что в жизни было столько всего, помимо боев. Синдеру больше нравились песни о любви, дружбе или тихих минутах самокопания.

– Научись играть на инструменте, – предложил он Натазу. – Тогда сможешь играть что захочешь.

Дериус разразился смехом, как будто предложение Синдера было глупейшим из всего, что он когда-либо слышал.

– Слушать музыку в исполнении Натаза было бы все равно, что добровольно есть стряпню его матери!

– Скорее, твоей сестры, – ответил Натаз.

– Сестер не трогать! – добавил Боунс.

– Ой, да катитесь вы со своими сестрами, – сказал Шриови.

– Думаю, с его сестрами постоянно кто-то катается, – сказал Дептх. – Может, поэтому Боунс так чувствителен по этому поводу?

Синдер рассмеялся, и Боунс взглянул на него, как на предателя.

– Я думал, тебе не нравятся жесткие шутки.

Синдер улыбнулся Боунсу, нисколько не раскаиваясь.

– Обычно нет, но это было смешно.

Джозеп хлопнулся на ближайший стул с таблой в руке.

– Что хочешь сыграть?

Синдер взглянул на Натаза и повысил голос, чтобы гном услышал:

– Что-нибудь неунылое. Не хочу оскорбить чувствительные ушки.

– У меня не чувствительные ушки! – пожаловался Натаз.

Джозеп забарабанил пальцами по табле.

– Как насчет «Леди Ястреб»? У нее оживленный темп. Плюс, ее весело играть.

Синдер никогда не слышал эту песню.

– О чем она?

– Она об одной проклятой паре в городе невиданной красоты. Днем женщина превращается в ястреба, а ночью – мужчина в волка. Они никогда не смогут быть вместе.

– Она в оживленном темпе, но о невозможной любви? – спросил Синдер с сомнением в голосе. Как песня на подобную тему могла быть веселой?

– Тебе понравится, – пообещал Джозеп. – Поверь. Это прекрасная история. В конце они снимают проклятие.

– В ней есть слова?

Джозеп кивнул.

– Я спою.

Синдер пожал плечами.

– Покажи аккорды.

Шриови глянул в их сторону.

– Может, вы двое наконец прекратите бездельничать и что-нибудь сыграете?

Синдер показал ему грубый жест, отчего в его сторону посыпались смешки.

– И что сегодня нашло на Горячую Голову? – сказал Ишмай с дивана. – Сперва смеется над шуткой про сестер, а потом еще и посылает Шриови в лес.

– В задницу, – поправил Натаз. – Терпеть не могу эти выдуманные ругательства.

Синдер улыбнулся, но по большей части его внимание было сосредоточено на структуре аккордов, которые ему показывал Джозеп. Он кивнул гному:

– Кажется, понял.

Джозеп задал темп, и Синдер включился, как только поймал ритм. Его пальцы нащупали аккорды, и несколько секунд спустя Джозеп запел сильным тенором. Синдер растворился в мелодии песни. «Леди Ястреб». Она была красивой и трогательной, как и обещал Джозеп.

Следом за ней они сыграли всего несколько песен. Вскоре первокурсники устали и разбрелись по комнатам, чтобы отдохнуть перед завтрашними экзаменами.

Синдер разделся, забрался в постель и уже через несколько минут уснул. Ему приснился великолепный город, возможно, тот, о котором пелось в «Леди Ястреб»…