Заветное Желание

—  Мне нехорошо. Еще немного, и я упаду… Где это мы? Какой странный лунный серп. Вон там, над кронами.

—  Это – лодка духа принцессы Лунналель. Ты не знаешь это древнее сказание? Когда-то, миллионы лет до сегодняшнего дня…

Гардэя повела ее в сердцевину леса, раскрашенную мазками света.

…На небольшой поляне трепетал костер, окруженный людьми. Рядом стоял сплетенный из тонких прутиков треугольный шалаш. Завидев пришедших, сидевшие венцом незнакомцы замолчали. Все, похоже, забрели сюда из разных миров. Две совершенно одинаковые, белоголовые девушки равнодушно глядели в огонь. Бородатый старик с посохом в руке завлекательно зевал, утомленный разговорами. Молодой мужчина, накинув на голову просторный капюшон, подсев к свету, листал книгу. И лишь пожилая женщина в расписном балахоне и с повязкой на голове, завидев Ундину, поднялась с камня и подошла.

—  Это – Хельга, – представила госпожу Гардэя. – Она врачевательница. Хельга, прошу тебя, исцели недуг Правительницы: она задела в лесу репейник-кровосос.

—  С каких пор ты водишь дружбу с людьми? – проворчала Хельга, но все же указала на шалаш.

Они вошли в странное жилище. На полу лежал круглый коврик, сплетенный из вьюна, у стены стоял столик с корзиной, полной фруктов.

Анжи к своему стыду тайно угостилась несколькими ягодами.

—  Значит, ты – Правительница? – переспросила Хельга, придирчиво разглядывая безобразную ветошь ее облачения.

—  Ей нужны силы, чтобы противостоять завоевательнице царства Фаэтона. Она захватила в Тир-ре дьявольскую обитель и пользуется его дарами.

—  Если она властвует Чародейским Полем, зачем ей услуги убогой ведуньи?! – шарахнулась в сторону Хельга.

—  Да нет, – поспешила пояснить Ундина. – Это не Анжи захватила Поле, а Ридоронта! Нынешняя Правительница царства!

—  Она – нынешняя Правительница царства? – указала на Анжи окончательно запутавшаяся Хельга.

—  Да нет же, это – Правительница Тир-ре.

—  А кто тогда захватил колдовскую обитель?

—  Правительница царства!

—  Тьфу на тебя! Умеете вы людям головы морочить!

Хельга, потеряв терпение, выгнала Ундину и принялась за Анжи, скорее всего так и не уяснив, кто она такая. Довольно грубо стянула с нее куртку, перевязь и завела в глубокий погреб. Стены его бугрились от тысяч ракушек, на полочках лежали черепа с горящими огарками в огромных глазницах. Под потолком покачивались жирандоли, сделанные из реберных костей. В середине комнаты чернел накрытый чешуйчатой материей стол. Рядом стояла спиралевидная подставка с различными чашами и флаконами.

При виде всего этого Анжи невольно попятилась к лестнице, но Хельга ухватила ее за руку и велела раздеваться. Анжи нехотя повиновалась и осторожно легла на столик. Хельга перевернула ее на живот и начала втирать в спину запашистые масла. Рядом поставила стальной таганок с дымящими углями, на которые брызгала пучком перьев кипящую воду. Анжи терпела из последних сил, покашливала, задыхаясь от смеси запахов, а Хельга все колдовала над ней, надавливая на различные точки и разминая позвоночник.

—  Угостись-ка ложечкой доброй грибной плесени, – несколько злорадно проговорила ведунья, подав Анжи чашу с порошком.

—  А это обязательно? – сто раз пожалев, что согласилась участвовать в этом странном обряде, поморщилась та.

—  Если не выдерну жало репья-кровососа сейчас, то завтра ты, моя дорогая, и глазами пошевелить не сможешь. Будешь лежать живым трупом. Сил не останется даже на то, чтобы опустить веки. Ха! То-то! Ишь какой аппетит проснулся!

Запив невероятную горечь глотком воды, Анжи начала погружаться в травяной дурман. Она уже не слышала шепота Хельги, не ощущала прикосновений, не обращала внимания на горящие взгляды окруживших ее черепов. Тело будто становилось жидким, а мысли растворялись в холодной, бездонной тиши.

* * *

Спина горела от недавних побоев травяными пучками.

Анжи с трудом открыла глаза. Над ней вырисовывался глубокий потолок шатра. В полых прутьях угадывались маленькие отверстия, и задувавший в них ветер наигрывал удивительные мелодии.

Кое-как поднявшись с пола, Анжи доплелась до двери и распахнула ее. Деревья трепетали пушистыми ветками, словно подыгрывая ветру на невидимых инструментах. Высокие травы танцевали, хлопая в длинные ладоши. Пасмурное небо недовольно урчало.

Закрыв глаза, она вслушивалась в искаженные звуки. Неподалеку ритмично барабанили бусины дождя. Маленькие, круглые градины скакали по каменному полу. В самом темном, потайном углу звенела певучая струна. Пронизывающий гул ветра задевал податливое брюшко арфы. Отдаленным эхом летели друг за другом размноженные крики птиц. Молитва на незнакомом языке текла по улицам чужого города.

Анжи зажала голову, не в состоянии больше слушать все это.

—  Обещаю, что и с проклятием невозвращения вернусь! – закричала она, и ее голос разлетелся осколками.

Ветер откликнулся хором поющих голосов. Хлопки крыльев спугнутых птиц превратились в зловещий хохот, а шорох травы – в навязчивый шепот. Земля же содрогнулась от заунывного детского плача.