Заветное желание (СИ)

— А я говорил, что надо поставить аэростаты-мины, — сказал Главнокомандующий, — Но нет, пожалели денег, понадеялись на волшебство…

— Что толку быть по хвостам? — перебил Лон-Калар, — Надо просто бросить все силы для предотвращения угрозы.

— Надо к любой проблеме подходить с умом, — Лоарин сделал небрежный пасс рукой, и изображение над столом сменилось. Теперь это была трехмерная карта всего Каенора, на которой, если приглядеться, можно было бы различить самые мельчайшие детали. Архимаг продолжил, а его слова комментировала маленькая стрелка, перемещающаяся по карте:

— Как видите, главные силы Аргаррона летят к острову Алашом, но на их пути еще стоят владения карликов, которые когда-то были в стороне. Каенор немного изменился за триста лет, и, я уверен, даже если Аргаррон об этом знает, он не будет делать огромный крюк, облетая владения Братства Молота. Карлики не пропустит армию архидемона сквозь свои владения…

— А если все же пропустит? — спросил Аритэй, молчавший до сего момента.

— Тогда они еще глупее, чем принято о них думать, — отрезал Лоарин, — Братство Молота, которое всегда было сообществом воинов, не станет пресмыкаться перед Аргарроном. Они в первую очередь солдаты, а потом только инженеры и механики.

— Так что же, карликов мы, значит, приносим в жертву? — спросила Эолая, — Одних спасаем, другим, значит…

— Они сами отказались, — сказал Лоарин, — Шуолы в союзе с нами, и мы им помогаем. Карлики решили, что обойдутся без нас, так пусть выкручиваются самостоятельно.

Глас Оракула вздохнул, но его никто не услышал.

Квостры еще долго обсуждали, как лучше остановить архидемона, но единого решения, которое свело бы потери к минимуму, так и не нашли. При этом никто даже не заикнулся об Избраннике.

Ростислав, сидя перед магическим зеркалом, видел и слышал все заседание от начала и до конца. На спинке кресла на корточках сидел Эай, который и подсказал порядок заклинаний, способных подглядеть за чародеями Радужного Города так, чтобы они не заметили.

— М-да, — задумчиво сказал Ростислав, — Как ни прискорбно это сознавать, но я, оказывается, лишь общественный павлин…

— Что такое павлин? — спросил Эай.

— Не обращай внимания, — Ростислав махнул рукой, — Это идиома.

Сильф пожал плечами и хмыкнул. Очень по-мальчишески.

— Они лучше положат тысячу Бескрылых, чем позволят тебе рискнуть, — хихикнул он, — Вот когда Аргаррон осадит Радужный… хотя, тогда ты уже ничем не поможешь.

— Что в этом забавного? — спросил юноша, — Аргаррон прикажет всех положить на алтари, а его гарры будут грабить и убивать.

— Пойми меня правильно, — Эай посерьезнел, спорхнул с кресла, — Вы, смертные, думаете, что все в мире должно принадлежать вам. Я от вас всю жизнь видел только обиды, боль и страдания. Ты — приятное исключение, но суть это не меняет.

— Там могут быть старики, женщины и дети, — не сдавался Ростислав, — Те, кто не может постоять за себя, и те, кто никогда не обижал сильфов.

— Ты не понимаешь, — сильф расправил и сложил крылья, — Вы, смертные, сгораете, как бабочки-однодневки. Я видел миллионы ваших смертей и увижу еще больше, пока в Каеноре есть воздух. Меня ведь даже нельзя убить, можно только насильно перевести в нематериальное состояние, из которого я некоторое время не смогу выйти, оставаясь ветерком.

— А ты уверен, что Аргаррон, разобравшись со своими смертными врагами, не захочет покорить стихии?

— Уверен. Это не в его власти, к тому же, безграничную власть над стихией может получить только бог… — мальчишка осекся, посмотрел на Ростислава, — Ты же не думаешь?..

— Думаю, — перебил юноша, — Более того, я уверен, что Аргаррон как раз и стремится к этому. Бог-претендент, как здесь это называют. Насосавшийся энергией маг, который хочет и теоретически может подняться чуть повыше.

Сильф схватился за печать на груди, которую Ростислав не мог видеть. Как же просто было бы пустить в нее слабую молнию, и вокруг навсегда разверзнется бездна пламени, а архидемон потеряет одного из самых лучших своих информаторов. Но Эаллойенум никогда бы на это не пошел. Причина была банальной: сильф слишком хорошо представлял, что такое вечность мук, и боялся. Боялся обычным страхом, который могли испытывать как волшебные создания, так и смертные… В такие моменты сильф чувствовал себя настоящим мальчишкой. Вернее, он думал, что себя так чувствовал, потому что не знал, что в таких случаях испытывают смертные.

— Я поговорю с Архимагом, — продолжил Ростислав, — Мне надоело быть мальчиком для парада.

— Ну и дурак, — сказал Эай, плюхнувшись на кровать Ростислава и выставив солнечным лучам голый живот, — Не тебе тягаться с Аргарроном.

— Думаю, что я готов, — сказал юноша.

— Ну-ну, — сильф перекатился на живот, встряхнул крыльями, закинув полупрозрачный плащ себе на голову, — Берегись, архидемон, на тебя идет мальчик с мечом, у-у-у!

— Я тебе сейчас одно место надеру! — в шутку взвился Коротков, — Да что ты можешь знать?!

— Больше, чем ты думаешь, — улыбнулся Эай, на всякий случай, вспорхнув на шкаф, — Но сказать не могу. Скажи об этом Ломдар-Каюну, ладно?