Заветные русские сказки

Принялись они за работу и не только в час, а в десять минут изготовили ковер – всем на диво; отдали его стрельцовой жене и вмиг исчезли, словно их и не было! Наутро отдает она ковер мужу.

– На, – говорит, – понеси на гостиный двор и продай купцам, да смотри: своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери.

Федот взял ковер, развернул, повесил на руку и пошел по гостиным рядам. Увидал один купец, подбежал и спрашивает:

– Послушай, почтенный! Продаешь, что ли?

– Продаю.

– А что стоит?

– Ты торговый человек, ты и цену уставляй.

Вот купец думал, думал, не может оценить ковра – да и только! Подскочил другой купец, за ним третий, четвертый... и собралась их толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут.

В то время проезжал мимо гостиных рядов дворцовый комендант, усмотрел толпу, и захотелось ему разузнать: про что толкует купечество? Вылез из коляски, подошел и говорит:

– Здравствуйте, купцы-торговцы, заморские гости! О чем речь у вас?

– Так и так, ковра оценить не можем.

Комендант посмотрел на ковер и сам дался диву.

– Послушай, стрелец, – говорит он, – скажи мне по правде по истинной, откуда добыл ты такой славный ковер?

– Моя жена вышила.

– Сколько ж тебе дать за него?

– Я и сам цены не ведаю; жена наказала не торговаться, а сколько дадут – то и наше!

– Ну, вот тебе десять тысяч!

Стрелец взял деньги и отдал ковер, а комендант этот завсегда при короле находился – и пил и ел за его столом. Вот он поехал к королю обедать и ковер повез:

– Не угодно ль вашему величеству посмотреть, какую славную вещь купил я сегодня?

Король взглянул – все свое царство словно на ладони увидел; так и ахнул!

– Вот это ковер! В жизнь мою такой хитрости не видывал. Ну, комендант, что хочешь, а ковра тебе не отдам.

Сейчас вынул король двадцать пять тысяч и отдал ему из рук в руки, а ковер во дворце повесил.

«Ничего, – думает комендант, – я себе другой, еще лучше закажу».

Сейчас поскакал к стрельцу, разыскал его избушку, входит в светлицу, и как только увидал стрельцову жену – в ту ж минуту и себя, и свое дело позабыл, сам не ведает, зачем приехал; перед ним такая красавица, что век бы очей не отвел, все бы смотрел да смотрел! Глядит он на чужую жену, а в голове дума за думой: «Где это видано, где это слыхано, чтобы простой солдат да таким сокровищем влада́л? Я хоть и при самом короле служу и генеральский чин на мне положо́н, а такой красоты нигде не видывал!»

Насилу комендант опомнился, нехотя домой убрался. С той поры, с того времени совсем не свой сделался: и во сне и наяву только и думает, что о прекрасной стрельчихе; и ест – не заест, и пьет – не запьет, все она представляется!

Заприметил король и стал его выспрашивать:

– Что с тобой подеялось? Аль кручина какая?

– Ах, ваше величество! Видел я у стрельца жену, такой красоты во всем свете нет; все об ней думаю; и не заесть и не запить, никаким снадобьем не заворожить!

Пришла королю охота самому полюбоваться, приказал заложить коляску и поехал в стрелецкую слободу. Входит в светлицу, видит – красота невообразимая! Кто ни взглянет – старик ли, молодой ли, всякий без ума влюбится. Защемила его зазноба сердечная.

«Чего, – думает про себя, – хожу я холост-неженат? Вот бы мне жениться на этой красавице; зачем ей быть стрельчихою? Ей на роду написано быть королевою».

Воротился король во дворец и говорит коменданту:

– Слушай! Сумел ты показать мне стрельцову жену – красоту невообразимую; теперь сумей извести ее мужа. Я сам на ней хочу жениться... А не изведешь, пеняй на себя; хоть ты и верный мой слуга, а быть тебе на виселице!

Пошел комендант, пуще прежнего запечалился; как стрельца порешить – не придумает.

Идет он пустырями, закоулками, а навстречу ему баба-яга:

– Стой, королевский слуга! Я все твои думки ведаю; хочешь, пособлю твоему горю неминучему?

– Пособи, бабушка! Что хочешь, заплачу́.

– Сказан тебе королевский указ, чтобы извел ты Федота-стрельца. Это дело бы неважное: сам-то он прост, да жена у него больно хитра! Ну, да мы загадаем такую загадку, что не скоро справится. Воротись к королю и скажи: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть остров; на том острове ходит олень – золотые рога. Пусть король наберет полсотню матросов – самых негодных, горьких пьяниц, и велит изготовить к походу старый, гнилой корабль, что тридцать лет в отставке числится: на том корабле пусть пошлет Федота-стрельца добывать оленя – золотые рога.

Чтоб добраться до острова, надо плыть ни много, ни мало – три года, да назад с острова – три года, итого шесть лет. Вот корабль выступит в море, месяц прослужит, а там и потонет: и стрелец и матросы – все на дно пойдут!

Комендант выслушал эти речи, поблагодарил бабу-ягу за науку, наградил ее золотом и бегом к королю.

– Ваше величество! – говорит. – Так и так – можно наверно стрельца извести.