Заветные сказки

Символ евангелиста Марка – Лев. Подобные символы у всех евангелистов: у Луки – Телец, у Иоанна – Орёл, у Матфея – Ангел. Этими символами их наградили по воспоминаниям пророка Иезекииля, по описанию им божьей колесницы (см. 1 главу Книги Пророка Иезекииля). Там говорится о четырёх лицах, находящихся в конструкции колесницы: человеческое (Ангел), зверь (Лев), животное (Бык или Телец) и птица (Орёл). Вот каждой сестре по серьгам и раздали. Кому что пришлось.

Как следует из церковных мыслей, Марк умер практически сразу же, после написания Евангелия, 4 апреля 63 года.

Евангелие от Матфея. По объёму оно немногим уступает Евангелию от Луки, но значительно превосходит труд Марка. Очевидно, что при подготовке своего произведения Матфей пользовался уже известным Евангелием от Марка, хотя, вообще говоря, по легенде, Матфей не отходил от Иисуса ни на шаг, мог бы и сам всё изложить без всякого плагиата. Просто времени прошло с тех событий достаточно, а полагаться на свою память Матфей не решился. А о чём же он думал раньше? Как, впрочем, и Марк, да и Лука с Иоанном. Сразу бы и записали, путаницы меньше было бы. Особенно застрял с написанием Иоанн, самый любимый из учеников Иисуса.

Евсевий Кессарийский, например, считает, что Матфей написал своё Евангелие через 8 лет после Вознесения Иисуса. Однако другие исследователи, занимающиеся плотно этой наукой, полагают, что оно было написано в 70-х гг. в Палестине или Сирии, а может быть, и в области, граничащей с этими местами. Возникли и сомнения в том, что эту работу сделал непосредственно Матфей, поскольку по каким-то данным полагают, как я уже говорил выше, что это произведение написано в 90 году, поэтому и не зря считают эти вторые исследователи, которые учёные, что Матфей не писал этого Евангелия, потому что к этому времени его уже не было в живых.

Эти сомнения имеют весьма, на мой взгляд, прочное обоснование. Во-первых, с чего это, вдруг, Матфей причислил себя к ученикам Иисуса. Ведь у первого евангелиста, текстом которого пользовался Матфей, у Марка (2:14), нет никакого Матфея:

«Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он встав последовал за Ним».

У Матфея же (9:9) – совсем другое:

«Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним».

Во-вторых, Лука тоже пользовался евангелием Марка, поэтому об ученике Матфее он, естественно, ничего не знает, а потому и не пишет (5:27,28):

«После чего Иисус вышел, и увидел мытаря, именем Левия, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, оставив всё, встал и последовал за Ним».

Это тем более подтверждает то, что вторым евангелием было Евангелие от Луки. Других не было, с которых можно было бы что-то списывать либо чем ещё пользоваться. И только через пять лет после Луки появляется Матфей. Далее, в-третьих, в главе 10 (10:2) в перечислении учеников Матфей себя называет, но называет и Леввея, прозванного Фаддеем, а Алфеевым у него благополучно стал Иаков. Больше никто из евангелистов таких перечислений не сделал.

Но церковники очень легко обошли эту несуразицу, объясняя её тем, что у евреев было обычным иметь одновременно по нескольку имён. Так что вполне возможно, что в каком-то из евангелий мог быть сборщиком налогов и обычный для нас Ярослав Селивёрстович.

С другой стороны, практически достоверно известно, что Матфей пользовался при написании своего Евангелия трудом Марка. Если, как говорит Евсевий Кессарийский, Матфей написал Евангелие через 8 лет после Вознесения Иисуса, то уж никак не получится ему пользоваться Евангелием от Марка, написанного раньше других, но уже и значительно позже Вознесения.

Можно полагать, что ложное причисление себя, Матфея, писателя Евангелия, к ученикам Иисуса – проявилось как плата за этот труд. Но это моё предположение, основанное только на перечисленных выше обнаруженных нестыковках. Думаю, что появилась необходимость усилить божественный текст с описанием событий в жизни Иисуса показаниями непосредственного участника событий, их свидетеля. Конечно, писатель и стал участником этих событий, но уже невозможно было исправить произведение Марка (оно уже прочно разошлось по христианским кругам), поэтому и стали переименовывать подходящим образом призванного ученика и как-то криво это обосновывать, опираясь на то, что у евреев могло быть по нескольку имён.