Заветные сказки

Противником Иосифа был его ученик, Нил Сорский, который здраво говорил, что монастырям не подобает, да и неприлично владеть сёлами, поскольку чернецы должны жить в пустынях и кормиться своим рукоделием. Но вопрос решился прозаически просто: если, мол, в Греческой Церкви не было запрета на владение недвижимостью и имениями, а то же самое было и при святых Владимире и Ярославе, а, тем более, даже неверные ордынские ханы не трогали собственности епископов и иноческих обителей, то что говорить, значит – это от Бога, и покушаться на отказ от собственности не следует, во избежание Божьего гнева. Вот так и победил на Соборе другой здравый смысл в отношении собственности монастырей. Логика абсолютно неубийственная. Если…, то…

Это, завладение недвижимостью в виде крестьянских сёл и деревень, продолжалось постоянно. Приведу один из примеров с упоминавшимся выше патриархом Никоном, известным любителем попользоваться чужим трудом. В 1656 г. Никон уничтожил коломенскую епархию и полностью присоединил её к своим владениям, хотя к этому времени у него уже было в собственности 25000 крестьян. Как говорит Павел Алепский, Никон в год имел доходов до 20000 рублей. С одних только московских церквей он получал до 14000 рублей, присваивал и часть доходов Троице-Сергиевой Лавры. Он имел во владении шесть монастырей, с которых ежегодно получал 35 ведер лучшего вина, 18 ведер мёда, 30 ведер уксуса, 50 пудов свежего масла и 50 ведер сливок, хотя непосредственно в своём хозяйстве имел 36 коров. Обслуживали его хозяйство 22 слуги. Кроме этого он получал с монастырей и рыбную продукцию: 50 сёмг, 20 белуг, 70 стерлядей, 150 свежих щук, другой рыбы 2250 штук, 400 штук копчёной рыбы, да по 30 пудов икры. В его конюшне находилось 11 лошадей.

Кроме всего этого Никон очень любил украшения. Его риза и ряса сияли всеми цветами радуги. Он в таком количестве использовал для украшения своей богослужебной одежды (жемчуга, драгоценных камней, золота, серебра), что, несмотря на свою силу, не мог вынести её тяжести и во время богослужения сменял на более лёгкую…

Зачем же себя кормить своим трудом? Это как-то не совсем даже и приятно. И такое существовало долгое время, пока было крепостное право. В 1767 г. Екатерина открыла известную так называемую «Законодательную Комиссию» для разработки нового уложения, на которой, в частности, рассматривался, одним из основных, крестьянский вопрос. Об этом подробно описано Ключевским ([10], т. 5, лекция LXXVIII). Вот что он пишет по этому вопросу:

«…В Комиссии на крепостное право смотрели не как на правовой вопрос, а как на добычу, в которой, как в пойманном медведе, все классы общества: и купечество, и приказно-служащие, и казаки, и даже черносошные крестьяне – спешили урвать свою долю. И духовенство не преминуло очутиться при дележе, и оно ухватилось за край медвежьего ушка: в один из городских депутатских наказов оно провело ходатайство о дозволении священно- и церковно-служителям наравне с купечеством и разночинцами покупать крестьян и дворовых людей».

В середине XVIII в. Новодевичий монастырь, что в Москве, имел в собственности 15 тысяч крестьян мужского только пола, 36 сёл в 27 уездах России. Отменные рабовладельцы! А что, не запрещено быть рабовладельцем самим Ветхим Заветом. Да и Новый Завет, повторюсь, никак не запрещал иметь рабов.

Ну как тут не упрекнуть милосердие этих монастырей, о котором они рассыпались направо-налево. Давным-давно, в конце XV – начале XVI вв. жил известный Эразм Роттердамский. Вот что он тогда писал, не страшась костра инквизиции:

«В том ли состоит милосердие, чтобы постоянно торчать в церкви, ползать в пыли перед иконами и изваяниями святых, жечь свечи и петь молитвы? Нет! Быть милосердным – значит помогать ближнему, радоваться благополучию брата твоего, как своему собственному благополучию, это значит врачевать его раны, как свои собственные, кротко и осторожно исправлять ошибки, обучать неведающих, утешать обиженных, нести облегчение всем, кто придавлен нуждой»…