Заветный ключ

Епископ криво улыбнулся тонкими губами. Он презирал этого князя, который даже с благословения Папы Римского не решался идти в поход, чтобы отбить собственные земли. Всю жизнь сорокалетний князь терпел одно поражение за другим. Сидел в ярославской тюрьме, много лет жил на чужбине, принял католичество. И теперь у него не хватало духу, чтобы отбить собственную землю.

— Ты теперь католик, князь Ярослав, — сказал епископ. — И твои владения — это владения ордена. Заключишь с нами мирный договор — будешь править Изборском и Псковом.

— Псков ещё взять надо, — возразил князь.

— Возьмём, — улыбнулся епископ Герман.

Теперь не было необходимости скрывать от князя тщательно разработанный план. Наоборот — надо было всё рассказать и лишить князя последней воли к сопротивлению.

— Псковский посадник Твердило выслал на помощь Изборску отряд в восемь сотен псковских ратников, — сказал епископ. — Подпиши договор — и мы поможем тебе разбить псковскую рать. После этого Псков сам откроет тебе ворота. Не подпишешь — сражайся с псковичами сам, одной своей дружиной.

Плечи князя безнадёжно сгорбились.

— Я подпишу, — глухо сказал он.

— Во имя Господа! — сухо ответил епископ Герман и протянул князю Ярославу заранее заготовленный пергамент. На пергаменте красивыми буквами по-латыни было записано отречение князя Ярослава от псковского престола в пользу Тевтонского ордена.

Через два дня четыре тысячи немецких рыцарей окружили восьмисотенный отряд псковичей, который шёл на помощь Изборску. Псковичей издали засыпали стрелами, затем разбили ударом тяжёлой конницы, и пошла резня. Из восьми сотен уцелели лишь несколько десятков человек.

Изборское ополчение во главе с воеводой Гаврилой Гориславовичем вышло из-за стен, чтобы ударить на немецких рыцарей со стороны крепости. Но отряд псковичей был разбит так быстро, что изборская дружина не пробилась к нему и вся полегла у крепостных стен. Изборск был беззащитен.

Ещё через три дня войско тевтонских рыцарей осадило Псков и принялось грабить окрестные деревни. Псковский посадник Твердило понял, что сопротивляться бессмысленно. В городе не хватало воинов, чтобы удержать крепость — почти всё псковское ополчение полегло у стен Изборска.

Ночью бояре во главе с посадником Твердилой тайком открыли городские ворота, и немцы ворвались в Псков.

Октябрь 1240-го года. Великий Новгород

Губы Степана Твердиславовича посинели, руки мелко дрожали от страха.

— Нет, князь! — кричал посадник. — Новгород не станет посылать войско на помощь Пскову! Псковские бояре — собаки, предатели — сами открыли ворота немцам. А нам теперь что? Псковский кремль штурмовать? Всех новгородцев положить у стен Пскова и открыть немцам дорогу на Новгород?

— Вы им эту дорогу уже открыли, — зло ответил Александр. — Когда не отправили войско к Изборску, как я предлагал.

— Да что ты понимаешь?

Посадник взвизгнул и закашлялся.

— Твердило, пёс немецкий, нарочно выслал псковичей биться в поле. Подкупили его немцы, как пить дать, подкупили! А потом и город сдал. Нет, у нас теперь только один выход — укреплять Новгород и заключать договор с немцами. Отдать им Псков с Изборском, но сберечь новгородские земли!

— Думаешь, посадник, мой отец это одобрит? — хмуро спросил Александр. — Татары признали Новгород владением великого князя владимирского. И дань с Новгорода требуют такую же, как с остальной Руси.

— А мне нас…ть! — грубо перебил князя посадник. — Мне войско надо собирать! Хлеб закупать на случай осады! Немцам отступное платить! Нет у Новгорода денег для владимирского князя, нет!

Александр круто развернулся на пятках, подбежал к посаднику. Ухватил его за ворот, притянул к себе и свирепо оскалился в бородатое лицо:

— Ты не у немецких купцов хлеб закупать собираешься? А может, и Новгород немцам сдашь, как Твердило сдал Псков?

Гаврила Олексич едва оттащил Александра от посадника.

— Остынь, княже, — с укоризной прогудел он. — Дракой ничего не решишь. Новгородцы на каждом вече друг другу морды бьют, а толку? Надо посылать гонцов во Владимир, звать князя Ярослава с полками на помощь.

— Не будет этого! — закричал Степан Твердиславович, расправляя мятый ворот. — Под владимирского князя Новгород не пойдёт! И ты, князь Александр, если пошёл против воли новгородцев — собирайся и уезжай из города! А Новгород и без тебя разберётся, с кем ему договариваться, а с кем — воевать!

За стеной послышался детский плач. Это первенец Александра испугался, услышав крики из зала.

Александр сузил глаза.

— Новгородское вече признало меня князем, пусть вече и решает — уезжать мне, или нет!

— Решит! — с угрозой ответил посадник. — Вече решит!

А ещё через неделю княжеский обоз покидал Городище. По решению новгородского веча князь Александр уезжал в Переяславль, к отцу.

Новгород выгнал князя.

Глава 11

Июль 1970-го года. Старая Ладога — Новгород

В Новгород я уезжал победителем. Разговор с родителями Светы затянулся едва не за полночь и закончился моим полным успехом.