Завгар #2 - Конец академии

Вновь посмотрев на девушку и не совсем понимая, что происходит, я пожал плечами и, открыв массивную подъездную дверь, зашёл внутрь. В конце концов, зайду в квартиру, там всё прояснится.

«Может, Руслана приехала? — мелькнула шальная мысль. — Проведать вою своего. Правда, с чего Илана такая странная? Неужели втык за что-то получила?»

Но это оказалась вовсе не Златолесская. В моём любимом кресле в гостиной расположилась Гиржовская, великая и ужасная безопасница рода, собственной персоной. И оценив её поджатые губы, сощуренные глаза и периодически сжимающуюся в кулак ладонь, я понял, что Семёнова точно отхватила порцию начальственного недовольства. Оставалось понять, какую именно и что достанется конкретно мне.

При виде меня женщина поднялась с места и, подойдя, смерила грозным взглядом сверху вниз.

— Привет, — произнёс я.

— Ну здравствуй, — ответила Мирослава, а затем, видя, что на попытку меня запугать я не реагирую, добавила: — Не ждал?

— Ну почему же? — улыбнулся я. — Вот знаешь, ждал, и не просто ждал.

— Это как?

— А вот так.

Я вышел в свою комнату, а когда через десять минут вернулся, то безопасница буквально обомлела, мигом растеряв всю свою злость. Потому как я был весь в чёрной коже, обтянувшей тело, в маске и с хлыстом в руках.

— Называй меня «господин», рабыня! — чуть глухо сквозь маску потребовал я.

А ещё через десять минут, от души хлеща плёткой по покрасневшей заднице вставшую на четвереньки и стонущую от возбуждения женщину, я понял, что опять забыл задёрнуть шторы. Посмотрев в окно, снова увидел мужика в доме напротив, что с приоткрытым ртом замер, уткнувшись лбом в стекло. Видимо, стоял он так довольно давно, как бы не с самого начала наших садо-мазо игрищ. Глаза его застыли, широко распахнувшись, с приоткрытого рта струйкой стекала на подбородок слюна, а правая рука, опустившись куда-то ниже пояса, под скрывший подробности подоконник, совершала дёрганые ритмичные движения. Похоже, бедняга в полном трансе.

И на сей раз помахав ему рукой, я подумал, что пора, наверное, с ним уже познакомиться. Можно сказать, не чужой человек, как-никак, столько видел.

Глава 8

— Он гаремный, — сходу произнесла начкафедры мобильных систем без предупреждения врываясь в кабинет начальницы академии.

— Что? — переспросила та, отрываясь от каких-то бумаг на столе и поднимая взгляд на подчиненную.

— Он гаремный, — снова повторила полковница, опускаясь на стул и откидываясь на его спинке, — наш курсата. Самый что ни на есть гаремный мальчик Пётр Иванов.

— Бать! — выругалась генерала, отодвинув бумаги в сторону и внимательно глядя женщину, уточнила, — Это точные сведения?

— Куда уж точнее. От Родионовой информация. И не только устно, — полковница кинула на стол перед собой папку, — здесь его досье с заведения, где проходил адаптацию.

Протянув руку Седова пододвинула бумаги к себе, раскрыла, тут же отметив, что это не оригинал, а отфотанные и заново распечатанные листы, внимательно проглядела, затем снова взглянула на подчиненную, — Не буду спрашивать как она это достала, но если всё так, то мы в полной заднице.

— Мягко сказано, — буркнула та, — если кто узнает, позору не оберешься, это же надо, у нас в элите вооруженных сил мальчик для утех.

— Дело даже не в этом, — качнула головой Седова, — самая жопа в том, что у них, у гаремных, напрочь поломана психика, они же безотказные. Безропотно лягут под любую бабу, стоит той только приказать. Честь, достоинство, нормы морали — у них нет даже понятия о таком, все это тщательно вымывают из их голов, промывают мозги капитально. Я сталкивалась с подобным. Беспрекословное подчинение любой женщине. Я, ты, Родионова, любая курсата, без разницы, скажет Иванову раздеться и лечь и он разденется и ляжет. Для него это норма. Ты помнишь как спокойно он про двадцать женщин, что у него были, говорил?

— Помню, — задумчиво кивнула полковница, по новому оценивая личность курсаты.

— Теперь все понятно. Что двадцать, что сто двадцать, ему все едино. Я же говорю, у них конкретный перекос в психике, и что теперь с этим делать я не знаю. Наказывать его за то, что он действовал так как его учили — неправильно. Он просто не поймет, за что мы его наказываем.

— Но подожди, — возразила начкафедры мобильных систем, — тут нестыковка, он же сам утверждал, что был инициатором контакта.

— И ты веришь? — дернула бровью генерала, — я например, нет. А вот в то, что его так дрессировали, чтобы он изображал, — женщина выделила последнее слово, — что он актив — вот в это я поверю.

— Да ну, — усомнилась полковница, — кому такое надо?

— Не скажи, — мрачно усмехнулась начальница академии, — у некоторых дворянок башню на почве всяких извращений рвет конкретно. Там и не такое бывает. Поверь мне, я после своего первого контракта тоже пару лет в княжьем роду послужила. Но после того как насмотрелась на тамошние порядки, обратно в армию свалила и как страшный сон теперь вспоминаю.