Завидный холостяк

Заглядываю на кухню, обозревая пустое помещение, и быстро прохожу в гостиную. Здесь тоже всё буквально блестит. Ткань кресел начищена так, что на них теперь нет ни пятнышка, хотя не далее, чем вчера я пролил на одно из них целую стопку коньяка. Круглый стеклянный стол радует глаз своим сиянием. Стелла даже где-то откопала хрустальную вазу и торжественно водрузила её в центре стола, вставив внутрь пластиковые цветы, небрежно валявшиеся на подоконнике.

Все полки в стенке, которая давно служит для меня складом всяких немыслимых вещей, тоже тщательно освобождены от пыли. Памятные сувениры, подаренные коллегами по бизнесу и привезённые мной из других стран аккуратно стоят на своих местах. А по ковру, вероятно, прошли с пылесосом, не оставив на нём ни крошки от вчерашних булочек, с которыми я утром пил чай.

Вот это да!

Поворачиваю голову, замечая, наконец, пчёлку-труженицу, которая из моей холостяцкой берлоги сделала уютную квартиру. Стелла лежит на небольшом диванчике, свернувшись калачиком, и я осторожно делаю пару шагов к ней.

Девчонка спит.

Очевидно, сказалось сильно переутомление, скопившееся за этот нелёгкий день, а ещё – чай с мятой. Ведь Стелла, как настоящая покладистая девочка, всё-таки выпила весь причитающийся ей целебный отвар. И теперь из её сочных полуоткрытых губок вылетает мерное дыхание, а длинные ресницы чуть подрагивают от беспокойного сна.

Устала, наверное.

Окатываю дрожащим взглядом юную фигурку в белом махровом халатике, и ощущаю невероятный прилив нежности, поднимающийся из глубины моей души. Эта девушка, лежащая сейчас передо мной, на мём диване, в моём халате – такая беззащитная, такая юная и такая настоящая. В ней нет ни капли жеманности, стервозности и алчности – это именно те три качества, которые меня так раздражают в особах женского пола. И у меня такое чувство, что она соткана из тонкого кружева умиротворения, честности и женского обаяния.

Кажется, подобных женщин я ещё не встречал.

Таких, которые способны принести умиротворение в душу своего мужчины, вдохнуть уют в его дом и стать настоящей опорой. Мадлен была чертовски права, когда ткнула меня носом заявив, что я люблю стерв. Нет, я их не люблю. Я их ненавижу и презираю. Я их трахаю и бросаю, вышвыриваю из своей жизни, потому что все они – наглые циничные сучки. И та Катя, которая теперь стала моей фиктивной невестой – точно такая же.

А Стелла…

Она – как белый цветок лотоса, нежный и изящный, способный покорить тебя одной своей улыбкой.

Может, Мадлен была права, сказав, что я просто выбираю не тех женщин? Хотя я их никогда и не искал. Это они, как завороженные, таскались повсюду за мной, с обожанием заглядывали в глаза и мигом расстёгивали пуговички на своей силиконовой груди. И я брал. Брал, потому что мне просто некогда было искать что-то другое, надёжно спрятанное от всех чужих глаз.

Может, в этом и ошибка?

Нужно было идти в библиотеку, в театр или в оперу, чтобы откопать там бриллиант чистой воды вроде того, что осторожно сопит на моём диване.

Хм…

Присаживаюсь на корточки рядом с девушкой, осторожно проведя пальцем по её покрытой ссадинами щеке. Её ублюдочный отчим сильно постарался, чтобы малышке было сейчас невыносимо больно. Но ничего, время излечит её от всего.

Она чуть всхлипнула во сне от моего осторожного прикосновения, и причмокнула своими пухлыми сочными губками, будто что-то пыталась мне сказать. Я тут же представил эти манящие губки на своём эрегированном достоинстве, и крякнул.

Член в штанах тут же стал приветственно наливаться кровью, будто собираясь вылезти из своего укрытия, и я шумно вздохнул. Нет, не сейчас. Эту крошку я не имею права тронуть – она и так уже достаточно натерпелась от отчима-садиста, решившего научить эту красавицу искусной технике любви.

Чёртов мерзавец!

Вспомнив про Евгения Леонидовича, я весь напрягся, а в мозгу застучали бешеные молотки, раздаваясь эхом в голове. Сжал кулаки. Спокойно, Алекс, всё в прошлом.

Несколько купюр перекочевали в жадные лапы алкоголика, и я надеюсь, он оставит Стеллу в покое. Иначе – мне придётся навестить его снова и отработать на нём парочку бойцовских приёмов, которые научил меня мой тренер по боксу.

Снова перевожу взгляд на девушку, дотрагиваясь до локона её волос. Там, на мосту, мне не удалось рассмотреть их цвет – было слишком темно. Но сейчас, при ярком свете лампы мне прекрасно видно, какой у неё необычный цвет волос. Что-то среднее, между рыжим и каштановым – тёпло-медовый оттенок, в них хочется уткнуться носом и блаженно закрыть глаза. А ещё я просто уверен, что они мягкие и шелковистые на ощупь, как тонкое кружево.

Не в силах противиться порыву, я бережно дотрагиваюсь до ниспадающего локона и прижимаю его к носу. Вдыхаю бесподобный аромат – что-то нежно обволакивающее, с фруктовым запахом клубнички…

По позвонку бежит обжигающая волна дрожи, и я быстро одёргиваю руку, словно боясь получить ожог.

Это воздержание на меня так действует?

Или эта девчонка каким-то образом умудрилась найти и затронуть эрогенные зоны моей души?

Чёрт…