Завидный холостяк

Всё-таки, я – обычный человек, а не биоробот и ещё никогда мне не доводилось видеть трупов. Да и не хотелось бы.

Шумно втягиваю носом воздух, оглядывая простенькое убранство девичьей спальни. Всё здесь кричит о достаточно среднем достатке семьи. Без излишеств, строгое и скромное. Теперь понятно, почему Стелла выросла столь чистой и неизбалованной.

Совсем не так я себе представлял спальню девочки. Нет ничего розового, блестящего, мягких игрушек и плакатов на стене. А может, Стелла уже просто успела вырасти из этого розового сопливого состояния?

Я бы даже подумал, что эта комната принадлежит какому-нибудь другому человеку, если бы не витающий в воздухе тонкий аромат цитрусового парфюма. Именно так пахла красотка, когда я впервые прикоснулся к ней на мосту.

Значит, спальня действительно принадлежит ей.

Успокаиваю дыхание, осматривая помещение.

Односпальная кровать со смятым бельём явно стала немым свидетелем попытки изнасилования, а пол возле неё и вправду забрызган каплями крови – всё так, как рассказывала Стелла. В дальнем углу стоит собранная клетчатая сумка с одеждой, а рядом с ней – валяется окровавленная фоторамка, которой Стелла, очевидно, защищалась.

Подхожу к сумке, схватив её за хлипкие ручки, и оборачиваюсь к двери, собираясь выходить.

Но путь уже преграждён каким-то пьяным пошатывающимся телом, опирающимся на дверной косяк. Видимо, он отсиживался в какой-то другой комнате и вышел на еле уловимый шум.

Выдыхаю.

Ну что ж, поговорю с этим опустившимся маргиналом и всё выясню.

Глава 19

*Алексей*

В дверях стоит мужчина лет пятидесяти в майке – алкоголичке и семейных трусах. Его голова неаккуратно перебинтована какой-то грязной тряпкой, а в руках у хозяина квартиры – початая бутылка самого дешёвого пойла.

Видимо, этот тот самый покойник, которого я пришёл проведать. Жив и здоров, не смотря на замотанную голову.

Что ж, очень хорошо.

– Ты кто?

Пьяно икнул, пытаясь сфокусировать на мне свои опьяневшие от обильных возлияний, глаза. Пожалуй, даже если бы ответил, что я – просто плод его воспалённого воображения, он бы ничуть не изменился в лице. И, наверное, посторонился, позволив уйти.

Но это было бы слишком просто.

Что ж, попробуем поговорить с этим маргиналом и внушить ему простую истину – женщин трогать нельзя.

– Друг твоей падчерицы. Пришёл с тобой поговорить.

– Стрелки, что ли? Ан нету её, убежала.

Евгений Леонидович спокойно пожимает плечами, безучастно смотря на меня. Его даже не взволновало, откуда у незнакомого мужчины ключи от его квартиры и что он вообще тут делает. Хотя, может, это и не важно – в квартире мужика ничего ценного уже, похоже, не осталось. Даже странно.

Багровею при взгляде на него.

Такое чувство, что отчим совершенно не причастен к бегству падчерицы из родного дома. Вот сволочь!

Моё тело напрягается так, что под кожей натягиваются до упора вены. Хочется тотчас наброситься на этого выродка, и покалечить его, чтобы неповадно было. Но я обещал сам себе, что для начала попробую просто поговорить. Я ж не зверь.

– А почему?

– Дык не знаю. Мы с ней мирно разговаривали.

Непринуждённая фраза, брошенная с какой-то небрежностью, подстегнула меня, словно хлыст, и я больше не смог сдерживать себя в руках. Подскакиваю к алкоголику, с силой толкая его во впалую грудь. Он делает неловкий шаг назад и налетает на шкаф, стоящий в прихожей.

– А может, потому что ты к ней в трусы полез, а, мерзавец?

Маленькие глазки мужчины неожиданно округлились, налившись кровью, а ноздри стали широко раскрываться. Он даже слегка подбоченился, выпячивая грудь вперёд.

– Ну да, было дело. Хотел её уму-разуму научить, чтобы она мужское тело узнала. Чем плохо?

– Скотина!

Меня мгновенно захлестнула волна обжигающей ярости, и пальцы сами собой сплелись в железный кулак.

С силой вжимаю кулак в солнечное сплетение алкаша, сплёвывая на пол. Он охает, согнувшись пополам, и хрипит:

– Да ты ж сам, небось, на неё глаз положил!

Устремляет на меня свои осоловевшие глазёнки и хитро прищуривается. Я тяжело дышу, не веря своим ушам. Никогда бы не подумал, что на свете существуют такие мерзавцы. И ни за что не поверю, что мать Стеллы не знала, какая гнилая душа у её супруга.

– Точно-точно, вижу, что понравилась Стелла тебе. Ладно, гони монету и можешь развлекаться с ней, я не против.

Хватаю мужчину за вытянутую майку и мигом ставлю его на ноги, рядом с собой. По позвонку прокатывается волна дрожи, но я понимаю – ещё одного удара этот алкаш может и не пережить. Бить его нет никакого смысла, а вот попытаться приструнить – пожалуй, нужно.

– Закрой свою пасть! И забудь про Стеллу, уяснил?

Рычу, выплёвывая обжигающие, как лава, слова.

Евгений Леонидович, однако, не слишком растерялся. Покачал головой и наморщился так, будто увидел рыжего таракана на своей кухне.

– Ох, все вы такие. Хотите и потрахаться, а денег платить не хотите. Как папка Стрелкин. Мамашу оприходовал – и в кусты, а то, что девчонка родилась, он и знать не знал, ни копеечки не дал. И ты такой же. Хочешь и девчонку потрахать и мне, отчиму, который её вырастил, рубля пожалел.