Завидный холостяк

Хочу сказать всё, что я о нём думаю, после того, как он выставил меня за дверь своего номера, променяв на толстуху в форме служанки, но из моих губ вырывается лишь нечленораздельный хрип.

– Отлично, значит, приходишь в себя. Садись.

Дэн ставит стакан на прикроватную тумбочку и, поддерживая меня за плечи, помогает сесть на кровати.

– Пей.

У моего рта появляется стакан с ледяной водой, способной вырвать меня из лап головной боли навсегда и я жадно начинаю пить этот поистине божественный напиток. Хорошо, что рядом оказался Денис. Он-то знает меня, как никто другой и прекрасно помнит, что нужно делать, если у меня случился подобный приступ.

Странно, но подобным образом на мой организм действует только сухое белое вино. Даже капля этого, казалось бы, невинного напитка, способна унести меня в состояние невменяемой куклы. Я тотчас выпадаю из реальной жизни и, обуянный жуткой головной болью впадаю в состояние транса. В подобном положении я обычно пребываю не больше суток, испытывая тошноту вместе с галлюцинациями, и для полного выздоровления, должен просто хорошенько выспаться.

И когда, наконец, железный прут исчезает из моего больного потрёпанного мозга, вернуть к жизни меня способен стакан ледяной воды.

Живительная влага скользит по моему горлу и лёгкие сами по себе начинают насыщаться кислородом, разгоняя кровь по венам в несколько раз быстрее. По позвонку пробегают колючие разряды, и я понимаю, что та мучительная, всепоглощающая боль, наконец-то отступила.

– Как ты?

– Нормально.

Бурчу, сдвигая брови на переносице. Рассматриваю в окно серые облака, проплывающие по небу мимо, и сглатываю слюну.

– Который час?

– Почти шесть.

– Утра?

– Вечера! Званый ужин в семь вечера, за которым мы и должны, наконец, подписать этот чёртов контракт. Так что давай, приходи в себя. Ты мне нужен в полной боевой готовности. Я и так с утра за тебя отдуваюсь, рассказывая Олссону о твоём недомогании.

– Я понял.

Спускаю ноги с кровати на прохладный пол, и приятная волна тотчас прожигает моё тело до основания. Член чуть потёрся о ткань боксеров, и перед моими глазами промелькнули сумрачные картинки из прошедшей ночи.

Чёрт…

Кажется, этот приступ был сильнее обычного – в моём мозгу остались обрывки картинок с ярким эротическим содержанием, чего раньше со мной никогда не случалось. И, что странно, память услужливо мне подсовывает образы двух девушек – и Екатерины, и Стеллы.

Да ну, бред.

С Катей бы я и сам не стал, а Стелла на меня никогда не посмотрит… Она вообще, кажется, раздосадована этой поездкой и только и мечтает уехать, наконец, назад.

Качаю головой, направляясь в душ.

Приснится же…

*****

– Алекс, как вы меня напугали. Я уж подумал, что вы чем-то отравились за моим столом.

Ивор Олссон протягивает мне свою крепкую ладонь, впериваясь внимательным взглядом. Этот холодный, просто ледяной взгляд вспарывает мою кожу до самый костей, и я поёживаюсь.

Неприятный взгляд.

– Нет-нет, просто я не перевариваю белое сухое вино.

– Ваш брат уже рассказал мне об этом. Странно. Ваша невеста мне сказала, что вы пьёте именно его.

– Катерина очень рассеяна.

Пытаюсь улыбнуться, не заскрежетав зубами от досады.

На самом деле, я бы с большим удовольствием сейчас оттаскал бы наглую бабёнку за волосы за то, что она не исполняет условия нашего контракта и подставляет меня перед партнёром. Я ведь мог и не придти в себя к этому вечеру, и бедняге Дэну пришлось бы отдуваться за нас двоих.

Ну ладно. С ней я разберусь позже.

– Я понял. Кстати, она мне показалась довольно милой. У вас хороший вкус, Истомин.

Радостно киваю.

Пусть так.

Честно говоря, я на это и рассчитывал, когда принимал Катерину на работу в качестве своей невесты – что она сможет произвести эффектное впечатление на потёртого молью папика и, как выясняется, я не прогадал.

Мутно-зелёные глаза Олссона заволокло туманом при словах о Катюше, и я просто уверен, что он был бы не прочь перебить мою ставку.

Что ж, я охотно отдам её ему, если он попросит. Думаю, и сама Катерина будет не против такой рокировки. Но, кажется, у шведа – довольно стабильный, крепкий брак, о котором пестрят все источники информации.

Или же это всё ложь?

Интересно.

– Вроде бы вы говорили о том, что ужин пройдёт на яхте.

– Обстоятельства изменились да и погода немного подкачала. Надеюсь, вы не разочарованы?

Отрицательно поворачиваю голову.

Честно говоря, мне всё равно, где этот плешивый плейбой устраивает ужин в мою честь. Главное – быстрее увидеть его драгоценную закорючку на бумагах и, наконец, выдохнуть.

На моё плечо опускается горячая ладонь брата, и я выдыхаю. Очень рад, что он рядом и сможет подстраховать меня, если вдруг мой мозг ещё не до конца протрезвел после одного бокала отвратительного пойла.

– О, а вот и моя дочь. Разрешите вам представить, Эмили Олссон.

Мы с Дэном синхронно поворачиваемся на каблуках, и в моём мозгу начинает шевелиться ледяная змея ужаса. Она словно парализует дыхание своим раздвоенным язычком и не даёт лёгким полноценно раскрыться. Это отвратительное пресмыкающееся буквально обвило мою шею, сдавив её словно железным обручем, и я закашливаюсь.