Зависима по Фрейду

— Есть одна легенда, — говорил он так непринужденно, словно мы беседовали за чашечкой кофе. — Она гласит о том, как одна богиня, возвращаясь с неудачной охоты, встретила на опушке леса прекрасного пастушка, который весело играл на свирели. Это музыкальный инструмент, похожий на флейту, — пояснил он, — богиня обрушила на пастушка весь свой гнев, обвинив его в своей неудаче и в том, что из-за его музыки разбежалась дичь и сорвалась охота. Как ни оправдывался пастушок, но убедить ее в обратном было невозможно. Богиня, ничего не помня от ярости, набросилась на него и вырвала ему глаза. Позже ее начало мучить раскаяние, но исправить то, что натворила, она уже не могла. И чтобы хоть немного загладить свою вину и увековечить память о юноше, она бросила глаза на тропинку, из которых выросли две гвоздики, напоминавшие собой невинно пролитую кровь.

По коже пробежал неприятный холодок.

Зачем он мне это рассказывает?

— Очень трагичная легенда, — наконец сказала я.

— Есть в ней что-то довольно интересное, правда? — теперь он тепло улыбался.

Он приблизился к спинке кровати, присел на корточки и плавными движениями рук начал развязывать мне ноги. Когда ноги были свободны, он задержал на них ладони, пока я не смогла почувствовать их тепло сквозь боль и покалывание.

— Думаю, на сегодня достаточно, — он принялся освобождать руки.

Я сидела, сгорбившись, и потирала затекшие запястья — на них все еще виднелся слабый вдавленный след от веревки — когда Мартин резко одернул шторы, ослепив меня светом.

Я больше не сомневалась. С ним что-то не так, и мне нужно спасать себя как можно скорее.

Глава 24

После того случая с вином и ковром, Мартин стал странно себя вести. Во время интима он мог позволить больно шлёпнуть меня по ягодицам или грубо схватить за волосы. Тогда мне показалось, что он просто раскрепостился и решил привнести в наши отношения что-то новенькое. Но потом он предложил попробовать ещё кое-что, а я дура, согласилась, не ожидая подвоха. Из гардеробной он достал веревки, и мастерки привязал мои руки к кровати. У него определенно был опыт в вязании узлов. Интим стал отдавать привкусом латекса с плётками и нездоровыми эротическими утехами. Мне было тревожно от такой резкой перемены. Я просила его прекратить, говорила, что мне это не нравится, но он не унимался, а лишь требовал повторить за ним странную и идиотскую фразу. Якобы это и есть наше стоп слово. Чёртов извращенец!

Когда руки стали уставать, а он продолжал испытывать меня — я начала толкать его ногами и требовать, чтобы он остановился. Но он уселся сверху, словно оседлал неугомонную кобылу и, взяв меня за подбородок, повторил слова, которые так жаждал услышать. Я сдалась и сквозь зубы их процедила. Он не был доволен, но дал слово, что закончит, как только я их произнесу, поэтому сразу отпустил.

Первые пару часов у меня был шок, и мне хотелось его убить, но вскоре он прильнул ко мне с извинениями. Звучало очень даже искренне, и я поверила. Он уверял, что давно хотел это попробовать, но почти-бывшая-жена была очень консервативна в этом плане и никогда бы на такое не пошла. И правильно — это очень странно!

Уже тогда нужно было бить тревогу. Но я была глупой и влюбленной, хоть и крылышки мои раз за разом незаметно подрезали.

* * *

4–5 апреля 2019 г

В этот раз он прибегнул к веревкам по другой причине — ему показалось, что я флиртовала с доставщиком пиццы, и он решил, таким образом, меня проучить.

— Обязательно было обнажать плечо перед этим уродцем?

Я засмеялась. С одной стороны мне всё ещё было неловко, а с другой приятно, что он это заметил и приревновал.

— Это случайно. Я слабо завязала пояс на халате, и он в самый неподходящий момент начал спадать, — я говорила правду. Халат был из скользящей ткани, и в нём всегда было неудобно, но зато я выглядела довольно соблазнительно.

— Конечно, он моложе. Под стать тебе, не то, что я.

— Да нет же! Меня никто не интересует кроме вас, доктор Брукс. И чтобы вы не обижались на меня, можете овладеть мной прямо тут на кухонном столе, — озорная улыбка отразилась на моём смущенном лице.

Было уже за полночь. В темноте скрывались самое потаённые желания Мартина — я видела это в его пристальном взгляде.

— Ну, уж нет. Я не в том возрасте чтобы резвится как глупый мальчишка, — он подошёл, с лёгкостью поднял меня на руки, — лучше заняться этим в более комфортных условиях, — и понёс меня в спальню.

Ну а утром я увидела знакомые верёвки. Должно быть, он специально встал пораньше, чтобы меня привязать.

— Какого чёрта?! — воскликнула я, вытаращив на него глаза.

Он стоял прямо перед кроватью, разодетый в свой любимый синий костюм-тройку.

— Извини, мы я бы с удовольствием поболтал с тобой, но мне нужно кое-куда отлучиться. Надеюсь, ты не будешь сильно скучать.

На лице — никаких эмоций. Ни злости, ни жалости, ни даже ехидной улыбки.

— Развяжи меня, умоляю.