Зависимость и ее человек: записки психиатра-нарколога

Я много думал о старом, постоянно кашляющем и задыхающемся человеке с сизым от одышки лицом. Старик понимал, о чем я говорю. Понимал это и без моих слов. Прекрасно осознавал, из-за чего ему так плохо. Но, видимо, жизнь без табака не укладывалась в его голове: такая жизнь его пугала, отталкивала, казалась несчастливой, ужасной, настраивала его против всех, кто говорил о необходимости бросить, и он предпочитал возвращаться в удушающе тяжелую, но зато привычную действительность.

4

Если для Сизого курение было тем, без чего он не мог жить, то для моего деда курение было глупостью. Он так и говорил: «Я занимаюсь глупостью». Говорил это с досадой. Бросал, начинал, бросал опять, начинал снова. Я не помню, чтобы он хоть раз сказал: «Мне это нравится». Наоборот, он относился к курению как к нелепой привычке, к курящим – как к глупцам, себя и других курящих за это осуждал и… курил дальше.

В том же году, что и Сизый, мой дед попал в больницу в тяжелом состоянии. В ту самую районную больницу, где я заведовал терапевтическим отделением. Ему, как и Сизому, тогда было семьдесят семь лет. У деда сильно опухла и болела левая нога, опухла вся, до тазобедренного сустава. Я предположил, что у него тромбоз бедренной вены, и стал искать хирурга. Хирург был в запое, везти деда в город было долго и опасно, и я на свой страх и риск решил провести тромболитическую терапию. При больших и застарелых тромбах гепарин может оказаться неэффективным; более того, есть опасность, что тромб оторвется и пойдет дальше. Но ситуация была критической, тромб и без этого мог оторваться, я не хотел терять время (и деда). Гепарин помог: за несколько часов нога вернулась к своим нормальным размерам. Через неделю я деда выписал. Стоя на крыльце больницы, он достал пачку сигарет. «Почему, – спросил он, – это случилось со мной? Я ничего не понимаю, но, похоже, я был близок к смерти. Что со мной было? Из-за чего?» Меня в этот момент осенило, и я ответил: «Это произошло из-за курения». Дед прямо там, на крыльце больницы, смял пачку сигарет, бросил ее в мусорное ведро и заявил: «Что ж, тогда я больше не буду курить». И сдержал слово. Сейчас, когда я пишу эти строки, ему девяносто лет, чувствует себя прекрасно, строит своими руками флигель возле дома, а про курение говорит, что это была большая глупость – курить шестьдесят лет, ежедневно разрушая себя.

5

Для кого-то табак (или алкоголь, или наркотики) – это то, без чего он не может жить. Для кого-то это глупая навязчивость, от которой трудно отделаться. Для Жадсона Брюера, ученого, не скрывающего своей симпатии к буддизму, предметом зависимости может стать что угодно: никотин, новый гаджет, компьютерная игра, собственные мысли, собственная личность. Как насчет других ученых? Как понимают зависимость эксперты Всемирной организации здравоохранения?

«Зависимость – расстройство регуляции употребления психоактивного вещества, возникающее в результате многократного или непрерывного употребления. Ее центральная особенность – сильное внутреннее стремление к употреблению вещества, проявляющееся в нарушении способности контролировать употребление, повышении приоритета употребления вещества над другими видами деятельности и постоянном использовании, несмотря на вред и неблагоприятные последствия». Таково определение зависимости в Международной классификации болезней 11-го пересмотра.