Зависимость от тебя (ЛП)

Я иду в ванную и смачиваю полотенце для рук теплой водой. Вернувшись в его комнату, я подхожу к его низкой кровати, матрас доходит до моих ног. Я наклоняюсь и прижимаю полотенце к его лбу.

— Ло, пора вставать, — тихо говорю я. Он не шевелится. Это не в первый раз, когда я пытаюсь разбудить Ло для чего-то важного.

Я оставляю его без сознания на кровати и бегаю по его комнате, подметая пустые бутылки и запирая полные. Когда весь алкоголь исчезает, я снова обращаю свое внимание на него.

— Лорен Хэйл! — я кричу.

Ничего.

Я пытаюсь потрясти его за руки, за ноги, за талию — за все, что заставит его подняться и присоединиться к живым.

Ничего.

Он остается в том мире, и внутри я проклинаю его за то, что он выбрал этот день, чтобы быть таким потерянным. Время летит незаметно, и мой пульс учащается с каждой секундой. Я не могу оставить его. Ло не поступил бы так со мной, и если мы пойдем ко дну, то пойдем ко дну вместе.

Я расстегиваю молнию на платье и снимаю его. В одних трусиках и простом лифчике. По крайней мере, я знаю, что делать в таких ситуациях, исходя из его прошлого опыта. Надеюсь, это сработает.

С той небольшой силой верхней части тела, которой я обладаю, я хватаю его под его подмышки и стаскиваю его с кровати. Мы оба опускаемся на пол, и он издает тихий стон.

— Ло?!

Он снова впадает в беспамятство, и я быстро вскакиваю на ноги и тащу его тяжелое тело в ванную.

— Ты... Мне должен, — говорю я с каждым рывком. Эти слова не соответствуют действительности. Мы оба получили столько услуг, что уже даже не ведём счет.

Я пинком открываю стеклянную дверь в душ и втаскиваю его внутрь одним последним рывком. Его голова лежит у меня на коленях, и хотя на мне бежевое нижнее белье, я не слишком смущена. Как я могу смущаться, когда он лежит уязвимый в моих объятиях? Он может даже не вспомнить об этом через час. Пусть лучше мое нижнее белье промокнет насквозь, чем мое платье.

Я остаюсь на коленях, тяжело дыша, когда тянусь к насадке душа. Я включаю воду на самую холодную.

Он брызгает на нас обоих, и через десять секунд Ло просыпается, выплевывая воду изо рта, как будто я его топлю. Я включаю воду на более теплую температуру, и он пытается выпрямиться, поднимая свой торс с моих колен. Он поскальзывается, когда пытается просто опереться о кафельную стену.

Его глаза медленно закрываются и открываются. Он до сих пор не произнес ни слова.

— Тебе нужно помыться, — говорю я ему из своего угла душа. — От тебя воняет выпивкой.

Он издает бессвязный бормочущий звук, крепко зажмурив глаза. У нас нет на это времени. Я встаю, беру шампунь и мыло и возвращаюсь к нему, пока на нас льется вода.

— Давай, — тихо выдыхаю я, вспоминая, как он ненавидит, когда я говорю своим «нормальным» голосом в плохие утра. Очевидно, это звучит как ножи, убивающие детенышей панд. Его слова, не мои.

Он позволяет мне стянуть его футболку через голову и едва помогает мне просунуть его руки в отверстия. Вода собирается каплями на выступах его пресса, телосложение бегуна, которое обычно остается скрытым под одеждой. Никто бы не ожидал, увидев его, насколько хорошо он сложен. Или что он иногда ходит в спортзал. Это лучшее — удивление от чего-то большего под чем-то уже красивым. Я завидую всем девушкам, которые впервые испытывают это чувство с ним. Я качаю головой. Сосредоточься. Я отрываю взгляд от изгибов его бицепсов и концентрируюсь на его джинсах. Не раздумывая больше, я расстегиваю их и дергаю вниз. Когда тяжелая, промокшая джинсовая ткань прилипает к его бедрам, его веки трепещут и открываются. Я неудержимо краснею, хотя раздеваю его уже не в первый раз. Он смотрит на меня сверху вниз.

— Лил... — бормочет он, звуча вяло.

Ладно, у нас нет времени на это. Я дергаю. Сильно. И они, наконец, обходят его чертовы мускулистые бедра и доходят до лодыжек, где с джинсовой тканью гораздо легче управляться. Теперь, насквозь промокший, в одних его черных боксерах, я должна использовать все свои силы для выполнения поставленной задачи.

Я беру мыло, намыливаю им мочалку и умываю его худощавое туловище, вниз по его прессу... мм... минуя эту область... и к бедрам и ногам. У меня не так много времени, чтобы вымыть ему спину, но я не думаю, что это будет проблемой.

Самое худшее — это запах. Из его пор исходит запах бурбона, и, попробовав разные мыла и одеколоны, мы нашли некоторые, которые маскируют отвратительный запах.

Его зависимость иногда пугает меня. Алкоголизм может разрушить печень и почки, и однажды он может не проснуться после ночного пьянства. Но как я могу сказать ему, чтобы он остановился? Как я могу судить его, когда я даже близко не готова к отпустить свою потребность? Так что на данный момент это лучшее, что я могу сделать.

Я втираю шампунь в его волосы, пока он держит глаза открытыми, используя свои собственные силы, чтобы оставаться в некотором сознании. Он приходит в себя, но я не уверена, понял ли он, где мы находимся.

— Получаешь удовольствие? — спрашиваю я, в то время как мои пальцы в основном массируют ему кожу головы.