Зависимость от тебя (ЛП)

Мы следуем за Коннором по каменным ступеням, и он стучит в бронзовое дверное кольцо. Пока мы ждем ответа, позади нас собирается все больше людей.

Дверь быстро открывается, изнутри доносится громкая музыка. Джордж Вашингтон или, возможно, Моцарт стоит в проеме арки, держа в руках бокал с шампанским. На дне золотой жидкости шипит белая таблетка.

— Коннор Кобальт! — он ухмыляется и покачивается на ногах, белый парик слегка растрепался.

— Привет, — они обнимаются. — Кем, черт возьми, ты должен быть?

— Томас, блядь, Джефферсон.

— Разумеется, — говорит Коннор с саркастической улыбкой. Томас Джефферсон не замечает этого, и до того, как я оказалась рядом с Коннором, я задаюсь вопросом, заметила бы я это. Коннор указывает на меня и Ло, и я прижимаюсь к бедрам Ло, пряча свой обнаженный живот за половиной его тела. — Это мои друзья. Лили и Ло.

Томас Джефферсон сужает глаза на Ло, и я еще больше прячусь за его спиной.

— Кто ты? — интересуется он. — Мистер Спандекс?

— Умно, — говорит Ло, сверкая глазами.

— Они Люди Икс, — уточняет Коннор.

С этими словами Ло хватает меня за запястье и притягивает к себе. Он крепко кладет руку мне на талию, как будто этот парень узнает пару Новых Мутантов.

Томас Джефферсон смотрит на мои длинные когти.

— Точно! — он хлопает в ладоши в знак признания. — Девушка-росомаха.

— Такого понятия не существует, — поправляю я его. Он бросает на меня забавный взгляд, и Коннор вздыхает, легкое нетерпение раскалывает его уравновешенную наружность.

— Нам можно войти внутрь, только если ты разберёшься в наших костюмах? — спрашивает Коннор. Он поворачивает шею, чтобы заглянуть за плечо хозяина. — Потому что мне кажется, что я вижу там Суини Тодда, а я точно знаю, что ты никогда о нем не слышал.

— Хм. Коннор Кобальт. Всегда должен быть прав, — он распахивает дверь и насмешливо приглашает нас внутрь. Его сотрудники, должно быть, эвакуировались с этой студенческой вечеринки, не желая оказаться в урагане блевотины и сладкого попкорна.

Не обращая внимания на оскорбление, Коннор заходит в огромное фойе, где с потолка сверкают хрустальные люстры. Завсегдатаи вечеринок поднимаются и спускаются по мраморной лестнице и далее в светящиеся комнаты, дверные рамы которых покрыты паутиной. Люди шатаются и раскачиваются под гипнотическую музыку.

Я делаю шаг через дверной проем, и тут Томас Джефферсон перекрывает вход, прежде чем кто-либо успевает переступить порог.

— Я вас не знаю, — говорит он людям позади нас. — И вас тоже, — дверь захлопывается. Он заходит обратно и проходит мимо Коннора. — Халявщики, — слышу я, как он говорит, как будто Коннор кивнет в знак согласия. Он ничего не делает, только берет дымящуюся тыквенную кружку с подноса гоблина. Теперь эти волосатые твари - модели, ковыляющие с бородавчатыми лицами.

В отличие от вечеринки с хайлайтерами, пластиковые стаканчики заменены бокалами для шампанского и тыквенными кружками. Маленькие пакетики с таблетками и порошком тайно передаются из ладони в ладонь. Я выросла вместе с этими богатыми подростками, которым нужны были наркотики, чтобы насытить бесконечное время. Как будто они ожили прямо со страниц романа Брета Истона Эллиса «Меньше чем ноль».

Наркотики никогда не были моей проблемой, и, возможно, я должна испытывать чувство благодарности за то, что мое компульсивное возбуждение менее опасно, чем выстрел жидкого огня в мои вены. Секс — это часть жизни каждого человека, зависимого или нет.

Наркотики — нет.

Алкоголь — нет.

Можно годами обходиться без того и другого, но большинство людей так и не становятся пожизненными целибатами (человек, давший обет безбрачия). Каждый раз, когда я вижу девушку, заправляющую пакетик в лифчик, с остекленевшими глазами, я чувствую укол ревности. Почему я не могу иметь зависимость, которую понимают люди? Это мерзкая мысль — желать себе зависимость, от которой многие умирают. Я бы предпочла, чтобы у меня ее вообще не было, но по какой-то причине я никогда не позволяю себе такой возможности.

До того как я разобралась в своих навязчивых желаниях, я могла часами лежать в постели, эмоционально истощенная своими метаниями. В один момент я яростно защищала свои действия в своем разуме. Это было мое тело. Секс заставлял меня чувствовать себя лучше, и прекращение полового акта привело бы к большим проблемам, чем продолжение разрушительного пути. В следующую минуту, я часами плакала и убеждала себя бросить. Я говорила себе, что у меня нет проблем. Я была просто шлюхой, которая искала способ оправдать свои постоянные сексуальные мысли. Иногда я пыталась остановиться. Я выбрасывала порно и отказывала своему телу в роскоши оргазма.

Но я не могла пережить ломку, и эти безуспешные попытки быстро заканчивались. Я всегда находила причину, чтобы начать снова. Может быть, это мой самый большой страх — что я найду повод, чтобы уйти от Ло. И я буду вынуждена им воспользоваться.