Зависимость. Трилогия (СИ)

Когда оставалось подождать всего три минуты, Крайм открыла глаза, уставившись на свои скрещенные на груди тонкие руки. Огромных усилий стоило не смотреть в угол "комнаты", где мигала красная лампочка камеры видеонаблюдения. За стеной разбушевался один из заключенных. На вызов пришли несколько охранников. Крайм отчетливо слышала звуки ударов и скривилась, вспоминая ощущения ударов от тяжелой резиновой дубинки на своей коже. При желании такой дубинкой можно было проломить череп, расплющить ребра или позвоночник. Помнила так же собственное тело, покрытое лилово-красными синяками от шеи и до кончиков пальцев ног. Рука сама потянулась к лицу, ощупывая нос. Но в этом теле переносица никогда не была расквашена, и кость не приходилось собирать по кусочкам, как конструктор "Лего".

   Ей долго пришлось учиться смирению.

   Закончив в соседней камере, один из охранников громко приказал доставить заключенного в карцер. После этого все стихло. Единственным звуком оставалось жужжание тусклых ламп, но Крайм уже настолько привыкла к нему, что этот звук казался ей отголоском биения собственного сердца. Огромное сердце тюрьмы.

   Еще один побег, а после этого у Крайм появится очередной шанс начать все сначала. Если она снова все не испортит.

  /////

   Белл долго не мог уснуть. Его сосед долго ворочался из стороны в сторону, зовя какую-то женщину, и очень расстраивался, когда она отказывалась идти к нему. Как можно быть неудачником даже во сне?

   Иногда Беллу казалось, что он согласился принимать бы любые лекарства, если бы ему пообещали красивые красочные сны, в котором не было бы место насилию, страху и смерти. Почему придумали лекарства, способные превратить совершенно здорового человека в психически неуравновешенного калеку, но при этом никому и в голову не пришло создать таблетки, способные сделать человека счастливым? Быть счастливым овощем лучше, чем злым инвалидом.

   Переменив позу, Белл лег на спину, вытянув руки перед собой так, чтобы заглушить свет лампы, бьющий в глаза. Никаких удобств для психов! Какой-то умник подумал, что свет оказывает позитивное влияние на мозг и психику, заставляет почувствовать себя в безопасности. Белл лично пустил бы ему пулю в лоб, чтобы проверить, улучшилось ли состояние его мозга.

   - Шанс, - прошептал он. - Дайте мне хотя бы один шанс. У меня и так осталось слишком мало времени.

  /////

   Врубилась сигнализация, а в следующий миг все стихло, и свет в коридоре погас. Через секунд тридцать включилось аварийное освещение, но генератор был слишком слабым, чтобы обеспечивать энергией несколько сотен камер видеонаблюдения, замки на дверях и главных воротах.

   Крайм открыла дверь и осторожно выглянула.

Нужно шевелиться быстрее!

   У нее есть всего несколько минут, прежде чем спадет замешательство стражи.

   Она была одинокой, маленькой и совершенно беззащитной, безоружной, одетой в грубый оранжевый комбинезон, со штрих кодом окружной тюрьмы на затылке. И у нее было всего четыре минуты, чтобы сбежать.

   Пробираясь по коридорам, она старалась ступать как можно тише, но вскоре поняла, что это глупо. Несколько сотен заключенных, оказавшись на свободе, с ужасным грохотом бежали к выходу. Не все из них рассчитывали на спасение. Большая часть, обрадовавшись неожиданной удаче, принялась крушить и громить все, что попадалось им на глаза, решим расквитаться с надсмотрщиками или просто выплеснуть давно сдерживаемую ярость. У Крайм не было времени на всю эту чушь.

   Влившись в неуправляемый поток, она быстро бежала к выходу, зная, что чуть замедлиться значит быть растоптанной насмерть. Нетренированные ноги сводило судорогой от переутомления, а в легкие словно свинца налили, но она не останавливалась. Стоявший в ушах грохот напрочь лишал возможности анализировать сложившуюся ситуацию, в этот момент она могла только бежать.

   Бежавший впереди резко остановился, и Крайм наткнулась на него. Более тридцати заключенных уставились на препятствие - трех хорошо вооруженных охранников, осмелившихся предстать перед толпой. Самый молодой из них был бледен, как смерть, но на лицах остальных читалась решимость.

   Растоптать, или умереть.

   Один из заключенных бросился вперед, и тут же схлопотал пулю в живот.

   - Каждый, кто шевельнется, получит точно такую же, - предупредил охранник.