Зависимые (СИ)

— Не думаю, что я после… смогу куда-то еще пойти. Устроим завтра тихий семейный вечер. Можно поиграть вечером… помнишь наши настольные игры? Ты их не выкинул?

— Нет, они где-то в шкафу. Нужно будет найти! Да и Аленке понравится! Она любит такие штуки. Вспомни, как нам нравилось сидеть вечерами.

Я поднялась с постели, подошла к зеркалу, рассматривая новую ссадину у виска. Дотронулась до нее. Болит, но не сильно. Терпеть можно.

Мы с Юркой еще долго сидели на кухне, пили чай, болтали. У нас было много общих тем для разговоров, которые мы раньше не поднимали, но теперь Юрка окончательно простил меня за все. И я вновь обрела семью.

Воспоминания

— Привет… — выдохнула я и взглянула по сторонам, боясь, что меня услышат, хотя понимала, что на кладбище все говорят с теми, кого уже давно нет и это не так дико. — Прийти раньше я не могла… наверное, потому что… я бессердечная тварь, которую ты совсем не обязан прощать.

Я поправила волосы и присела на землю, рассматривая серое лицо Яшки, на памятнике, который ему сделал Юрка. Это было невыносимо больно, видеть лицо родного человека на холодном камне. Глубоко вздохнув, я поняла, что еще немного и заплачу. Держать в себе все — было слишком сложно. Я скучала… очень скучала по нему, но понимала, что больше никогда не смогу его обнять, услышать родной смех и не получу его совета.

— Знаешь, я многое поняла только сейчас… За десять лет я ни разу не думала ни о ком, кроме себя. Хотя, знаешь, я даже о себе не думала, я думала о Сереже… о том, как себя нужно вести, чтобы он не ушел от меня, а в итоге… ты сам видишь, к чему это привело. — Я взглянула по сторонам и снова глубоко вздохнула. — Если бы Юрка меня не простил, я бы сейчас вообще сошла с ума. У меня такая параша творится в жизни, и нет тебя, чтобы дать совета… Я не знаю, как мне быть… я не могу переступить через себя, и умолять Яниса, чтобы он остался рядом… а даже если я это сделаю, он не поверит… теперь не поверит… Я столько раз его обманывала.

Мне было тяжело это говорить. Слезы ручьями текли по щекам, а я не могла их сдержать, потому что хотела высказаться хоть кому-то. За столько лет мне не удалось найти себе настоящую подругу. Все девчонки, с которыми я работала либо завидовали, либо просто не хотели со мной общаться, зная, что их все рабочие секретики точно дойдут до Яниса. А он, после ухода Островского на пенсию, занял его место. Стал настоящим начальником. Его боялись просто потому что за десять лет семейной жизни, он стал слишком… грубым. Вечное напряжение, нервы и все это из-за меня…

— А знаешь, Янис многому меня научил… Если бы не он, Сережа никогда бы даже не посмотрел на меня. Странно, но человек, который по-настоящему меня любил, менял для другого… Он ведь знал, что я была без ума от Есенского, и все равно менял! Яш, я такая дура… а поняла это все я только сейчас, когда потеряла все! Ну разве мне теперь нужен загородный дом? Что я буду там делать без него?! Не знаю, как мне жить дальше… Многие говорят, что нужно жить ради ребенка? Но как я буду жить, зная, что родному отцу этот ребенок не нужен!? А Янис… он простил меня и даже готов был воспитывать не своего… лишь бы со мной…

Я вытерла слезы и взглянула на фотографию Яшки, снова обливаясь слезами. Мне становилось легче, но я вспоминала все больше хороших моментов с Янисом, и вновь обливалась слезами.

— Последние два года, когда мы жили в Германии, я по-настоящему полюбила его, но… никогда не говорила этого, а если и говорила, то… неискренне. Просто чтобы он не отвлекал меня разговорами. Но он был счастлив даже этому. А знаешь, когда я впадала в депрессию, Янис варил какао и заставлял смотреть комедии, и все проходило. Я его не ценила, пока он у меня был, но как только ушел, поняла, что не смогу и дня прожить в одиночестве. Мне нравилось, когда он постоянно учил меня чему-то. Да я злилась, но… какой же дурой я была. Знаешь, в Москве начались наши проблемы. Янис тогда уехал на какую-то выставку, нужны были фото с нее… он сказал на неделю, и я провела всю неделю с Сережей, а когда вернулась… Янис был дома. Тогда отменили все… и мы поругались. Теперь, когда у Яниса появилась Катя, я понимаю, как это больно. Он — знал, что я с Сережей, но прощал… верил мне или просто делал вид, что верит. Яш, я… не справилась. Я только все испортила.

Телефонный звонок заставил меня замолчать, и я не сразу взяла трубку.

— Алена, тебе нужно будет завтра приехать, — Августа хоть из-под земли достанет, если ей это будет нужно. — У нас незапланированная фотосессия для журнала. Слышишь?

— Д-да, я завтра буду. До двенадцати?

— В два часа приедет фотограф. Не опаздывай.

— Угу… — я сбросила вызов и убрала телефон в карман, усаживаясь поудобнее.

Пару минут я молчала, рассматривая портрет Яшки. Казалось бы, совсем не похож, но глаза его…