Зависимый-2. Я тебя верну

— Да, Алиса, — соглашаюсь я, рвано выдыхая. Сжимаю Тасю в крепких объятьях и позволяю себе ещё несколько секунд не отпускать её. Тяжело дыша, втягиваю носом аромат её тела. А потом отпускаю и отступаю сам. — Давай погуляем, ладно? — говорить спокойно получается с большим трудом. — И Тайсона с собой возьмём.

Тася часто кивает, соглашаясь. Делает пару глубоких вдохов и выдохов в попытке успокоиться. Слишком много всего навалилось на её хрупкие плечи. А тут ещё я со своими компромиссами…

Да, я хочу, чтобы дочка узнала о том, кто я такой. Но хочется всё сделать правильно.

Я больше не давлю на Тасю. Сейчас, наверное, не самое подходящее время для признаний… Если честно, пока выгуливал пса, мозги немного прочистились на свежем воздухе. Не нужно торопиться в таком щепетильном вопросе с дочерью. Что, если в спешке мы наделаем кучу ошибок?

Мы проходим через гостиную в коридор и замираем в шаге от кухни.

— Сейчас переодену Алису и пойдём гулять…

Она заходит в кухню, а я остаюсь на месте. Слышу, как радуется Алиса, услышав о прогулке в парке, да ещё и с Тайсоном. Обе мои девочки выходят в коридор и сразу направляются к спальне. Прежде чем скрыться за дверью, Тася подмигивает мне, заряжая тем самым своей безмятежностью.

За эти шесть лет она стала сильнее, а вот я чувствую себя трусом… Потому что глубоко внутри меня зарождается паника.

Что, если Алиса не захочет, чтобы я был её отцом?

* * *

Тайсон бегает за Алисой по пятам, пока та совсем неплохо проводит время с новоиспечённой подругой. Удивительно, как дети могут легко заводить знакомства, которые за пять минут перерастают в дружбу.

Новую подружку Алисы зовут Маша, она лишь на год постарше, но, судя по всему, знает что-то такое, чего не знают сверстники моей дочери. Девочки бегают по парку и шушукаются. Тайсон нервничает и не выпускает Алису из вида. А Тася составляет компанию матери Маши, имя которой я не потрудился запомнить.

Устроившись на лавочке, обе девушки пьют латте из пластиковых стаканчиков, которое я для них купил. Сам я не участвую в беседе. Расположился немного поодаль, подпирая ограждение у пруда. Не сказать, что я представлял нашу прогулку именно так, но всё равно испытываю какое-то странное спокойствие. Могу просто наблюдать за Алисой, слышать её задорный смех, впитывать её улыбки…

И смотреть на Тасю!

На то, как она щурится, подставляя лицо неожиданно тёплому октябрьскому солнцу. Замечать её неловкость, когда собеседница вновь и вновь бросает косые взгляды на меня.

Вероятно, мать Маши меня узнала, и Тася просто не знает, что ей делать.

Всё-таки приближаюсь к лавочке и, запустив руки в карманы куртки, замираю напротив Таси. Теперь, вблизи, я читаю на её лице смятение. И оно вызвано моим внезапным появлением.

Так… Что происходит?

— Вы отец Алисы? — спрашивает напрямую мать Маши. — Вы простите, что я Вас так разглядываю, — говорит совсем не извиняющимся тоном. — Просто Ваше лицо… — прищуривается, а потом её взгляд скользит вниз и проходится по мне достаточно откровенно. — Ваше лицо мне кажется знакомым.

Нет, она пока меня не узнала. И её интерес вызван совсем не этим.

Перевожу взгляд на Тасю. Медленно киваю, соглашаясь с тем, что я отец Алисы, потому что мне вдруг становится всё предельно ясно.

Тася просто приревновала меня, вот и всё! Если я — папа её дочери, значит, я — её муж, так?

Вот уже второй раз за день на моём лице появляется самодовольная улыбка. Даже от этой глупой, беспочвенной ревности Таси становится хорошо на душе. Наверное, это неправильно — чувствовать нечто подобное, но я просто ничего не могу с собой поделать.

— Девочка очень на Вас похожа, — продолжает мать Маши.

Она тоже расплывается в улыбке, потому что думает, что я улыбаюсь именно ей. Наивная…

Привычное снисходительное выражение возвращается на моё лицо, и я небрежно бросаю:

— Так это нормально, когда дети похожи на своих родителей, — и, повернувшись к Тасе, произношу гораздо мягче: — Нам не пора домой?

А она словно только и ждала этого вопроса. Вскочив с лавочки, сразу швыряет пластиковый стаканчик в урну и, повернувшись к своей недавней знакомой, заявляет с плохо скрываемой радостью:

— Жаль, но нам уже пора.

— Да, действительно жаль…

Мать Маши выглядит расстроенной. Слишком уж её взгляды, обращённые на меня, многозначительные и флиртующие.

— Маша! — зовёт она дочку. — Нам пора!

— Ну-у неет, мам! — начинает канючить девочка. — Ну мы же не доиграли!

— Пойдём, Машуль! Алиса тоже с родителями домой уходит, — её тон становится уговаривающим. — Но мы можем обменяться телефончиками и как-нибудь снова погулять вместе, — заискивающе смотрит на меня и на Тасю.

Обе девочки послушно подходят к нам, за ними волочится уставший Тайсон. Маша хватает мать за руку и неистово трясёт:

— Этот дяденька не папа Алисы, он тренер по боксу! Я тоже хочу ходить на бокс, мам!

Твою-то ж мать!..

— Что? Правда? — мама Маши расплывается в улыбке и с каким-то щенячьим восторгом во взгляде смотрит на меня.

— Нет, неправда! — внезапно отрезает Тася. — Спартак — папа Алисы!

— Но…