Зависть

Век поднял взгляд на администратора с тележкой, наполненной конвертами и коробками.

— Спасибо, приятель.

Три письма. Два — внутренние. Одно — Почта США… с гашением марки в Коннектикуте. Обратный адрес? Федеральное исправительное учреждение, которое он избегал последние десять лет.

Он смотрел на конверт с таким чувством, словно получил пакет с битым стеклом.

Первым побуждением было выбросить письмо, но притяжение того, что могло оказаться внутри, сделало позыв невозможным… именно это заставило Века ненавидеть ментальную власть, которую отец всегда имел над ним.

«Позвони мне, когда станет совсем страшно».

Он не станет тратить силы, выясняя, почему, открывая конверт, он слышал в голове голос Джима Херона.

Внутри лежал листок с тремя строчками, написанными от руки изящным, плавным почерком; он олицетворял благополучие его отца, большее, чем у его предков из Среднего Запада.

«Дорогой Томас: надеюсь, это письмо дойдет до тебя. Хочу, чтобы ты приехал навестить меня как можно скорее. Тюрьма разрешает принять последнего посетителя, и я выбрал тебя. Нужно много сказать, сынок. Номер ниже. С любовью, Твой Отец».

— Ты в порядке?

Век поднял взгляд. Рэйли стояла рядом с ним, все еще в пальто, сумка висела на плече, волосы были причесаны и свежевымыты.

Если бы не прошлая ночь, он бы бросил «да, в норме» и двинулся дальше. Но вместо этого, он протянул ей письмо.

Она села на стул, читая листок, и Век следил, как ее взгляд перемещается слева направо, слева направо, слева направо. Потом она вернулась к началу и перечитала послание.

— Что ты собираешься делать? — спросила Рэйли, наконец, поднимая взгляд.

— Видеть его — ментальное самоубийство. — Век потер глаза, чтобы стереть отпечаток тех слов. — Гребаный ментальный суицид.

— Тогда не делай этого, — сказала она. — Тебе не нужно, чтобы то, что он собирается тебе сказать, застряло в твоей голове до конца твоих дней.

— Да.

Проблема в том, что его отец — не единственный, державший что-то у себя на уме. И конечно, было бы замечательно стать взрослым парнем и просто уйти, но ему казалось, что он должен взглянуть в те глаза в последний раз… по крайней мере, чтобы узнать, есть ли между ними на самом деле что-то общее. В конце концов, он сходил с ума все эти годы, закрывал зеркала, по несколько раз проверял тени, ночи напролет гадая, была ли это паранойя или трезвое восприятие.

Это может быть последний шанс, чтобы выяснить.

— Век? — позвала Рэйли.

— Прости.

— Ты собираешься ехать?

— Я не знаю. — И это была правда. Потому что она была права. — Хэй, эм… Пришел отчет по Сисси Бартен. Ты должна взглянуть на него.

— Окей. — Поставила сумку. Сняла пальто. — Что-то необычное?

— В этом деле все необычное. — Век посмотрел на нее. — И я хочу поговорить с Кронером.

София посмотрела прямо ему в глаза.

— Тебе ни за что не дадут допуск.

— Я и не собирался просить его.

***

Рэйли выругалась про себя. Не так она планировала утреннее приветствие. Когда Век покинул ее дом, она насладилась долгим душем, побрилась там, где нужно, и нырнула в мешки с ее новой коллекцией «Викториа Сикрет».

Черно-красный комплект напомнил ей о каждой ласке и прикосновении, которые они разделили… напомнил о том, что их ждет впереди, так скоро, как это будет возможно. Поэтому она планировала приехать сюда, вести себя как профессионал, и как-нибудь тайно обмолвиться о том, что под ее одеждой.

Вместо этого, она наткнулась на управленческую проблему.

Смотря на своего напарника, она покачала головой.

— Необдуманные действия — это не решение. И если ты намерен осуществить это, то поставишь меня в адское положение.

— Сисси Бартен — вот, что важно. А не бюрократические правила. И с меня сняли подозрения относительно той ночи у мотеля… помнишь? Ты сама это сделала. — Он выпрямился на стуле. — Кронер не убивал ее, и тебе это известно. Серийные убийцы не отступают от своего стиля… порой они небрежны или останавливаются посреди дела, когда им мешают. Но парень, который собирал трофеи со своих жертв, не станет вырезать символы на коже или обескровливать тела ни с того ни с сего. Мне нужно выяснить, откуда мужчина узнал то, что он знает о карьере, и как, черт возьми, сережка оказалась в его грузовике. Есть что-то, чего мы не видим.

Он не могла поспорить ни с чем из заявленного Веком. Проблема в его методах.

— Кто-то другой может задать ему эти вопросы.

— Ты?

— Да.

Последовала тишина, и она подумала, «Ну, между ними царило понимание по крайне мере ночь и это утро». Так жаль, что оно продлилось недолго. Век будет возражать относительно этого, она разозлится, и затем все, что они разделили до и после той проклятой пиццы, полетит коту под хвост…