Зависть

Конечно, целый долгий день, проведенный наедине с ним, уже был близким к совершенству. Но она сглупила, настояв на возвращении в отель загодя, чтобы она успела принять ванну, накраситься, уложить волосы и оставить ещё час на затягивание корсета и застегивание всех мелких пуговичек на нескромном белом платье. Лиланд миролюбиво согласился, и по приезде в отель отправился играть в гольф с Грейсоном Хейзом.

Все это время Каролина беспокоилась, что Лиланд не вернется к назначенному часу, чтобы сопроводить её на ужин, и возможно, именно переживания воплотили надуманную задержку в жизнь. Во время ужина она и стала жертвой мистера Коддингтона, который на протяжении всех трех перемен блюд настаивал на обсуждении кастовой системы аборигенов островов Фиджи. Каролина заметила Лиланда, опоздавшего к началу ужина, и теперь опасалась, что предпочтя несколько часов в обществе горничной гольфу (в который она никогда не играла), она лишилась его расположения.

— Я никогда не понимал, что люди находят в старом Кэри Лонгхорне, — сказал мистер Коддингтон с жестокостью, которую Каролина заметила прежде, чем окончательно потеряла терпение.

— Я совсем не понимаю, какое вы имеете право на… — начала она, но была спасена от скандала, узрев своего дневного сопровождающего за спиной Коддингтона.

Он улыбался своими полными губами, так красиво выделявшимися на лице, а голубые глаза блестели в приглушенном свете. Каролина перестала танцевать, и секундой позже Персиваль отпустил её руку.

— Мистер Бушар.

— Мисс Брод. — Лиланд поклонился и повернулся на каблуках. — Мистер Коддингтон, могу ли я вмешаться?

Ноздри Персиваля возмущенно раздулись, и на мгновение Каролине показалось, что сейчас он озвучит свое недовольство происходящим. Но он молчаливо отступил, и Каролина ощутила, как её руку перехватила чья-то более сильная ладонь, уже тянущая её назад в толпу танцующих.

— Похоже, я снова должен попросить у вас прощения, — извинился он, хотя Каролина едва ли его слушала. Сверкающие белые зубы кавалера, его широкие плечи и статная фигура потрясали её. — Если бы я увидел, что вас захватил этот докучливый осёл, простите за бестактность, то пришёл бы вам на помощь намного раньше.

Внезапно музыка заиграла громче и звонче, словно внутренние переживания самой Каролины выплеснулись наружу посредством звуков скрипок и рожков. Она желала и дальше просто смотреть на Лиланда, но напомнила себе, что Элизабет никогда не показывала своим ухажерам, что ей что-то от них нужно, или, что она вообще в них заинтересована. Каролина повернулась, чтобы Лиланд мог рассмотреть её профиль, и посмотрела на собравшихся вокруг людей, довольная своим местонахождением. Ведь рядом находились леди Дэгмолл-Листер, танцующая со своим молодым спутником, и знаменитый архитектор Уэбстер Янгхэм, прижавшийся в танце к одной из молодых миссис Астор. Все были одеты в свои лучшие наряды, словно жизнь на самом деле являлась какой-то сказочной театральной пьесой, в которой каждый выход должен быть освещен собственным прожектором. Ранее все шептались, обсуждая миссис Генри Шунмейкер, танцующую с обожающим её мужем. Глаза Генри были полны тайн, но руки прикасались к жене. Теперь Каролина потеряла их из виду, но заметила Диану Холланд, переодевшуюся после ужина в другое платье. Грейсона Хейза также нигде не было видно.

Каролину немного разочаровало, что Элизабет уже отправилась отдыхать, оставив Тедди Каттинга без партнерши по танцам, и больше не увидит, как её бывшая горничная входит в тот узкий круг, в котором сама Элизабет когда-то была безусловной принцессой. На мгновение Каролина осуждающе задумалась, завела ли её бывшая хозяйка нового любовника из числа слуг для ночных свиданий. Но теперь это не имело никакого значения. Вокруг было достаточно свидетелей того, что Каролину приняли в здешнем обществе с распростертыми объятьями, и кое-кто из них завтра с помощью телеграфа даже сможет поделиться этой новостью со своими друзьями в газетах. Они все стали её друзьями или, по крайней мере, знакомыми — теперь они должны быть с ней милы и брать её с собой в поездки. Каролина была одержима своим новым важным общественным значением, которого её никак не могли лишить завистники и мелочные интриганы.

— Мисс Каролина Брод?

Когда низкорослый мужчина в галстуке-бабочке произнес её имя, Лиланд остановился. Каролина поняла, что больше не танцует с человеком, который этим днем дал ей намек на возможное последующее предложение руки и сердца, и бессознательно испытала ненависть к этому посыльному, терпеливо ожидающему чуть поодаль возможности передать ей известие.

— Да?

— Вам пришла телеграмма.

— Ну так отдайте её моей горничной, — отрывисто ответила Каролина, словно получать телеграммы среди ночи ей было не привыкать, и двинулась обратно к Лиланду.

Он ждал её в дальнем конце бальной залы около белой решетки, отделяющей гостей от работников кухни. Решетку оплетала настоящая виноградная лоза — в начале вечера Каролина исподтишка в этом убедилась.