Зависть

Старый Шунмейкер, который только что приехал, с улыбкой на лице говорил что-то Диане, а Генри, замерев под руку с миссис Хейз, повернулся, чтобы посмотреть на это. Пенелопа сразу поняла, что его внимание приковано к беседующим, и из-за озвученных днем намерений Генри только ждал момента, когда у него получится заговорить с отцом. Генри повернул голову, чтобы видеть лучше, и свет ламп играл на его гладко выбритом горле. На этот раз в его чёрных глазах не крылось никакой загадки. То, как он смотрел на Диану, вызвало в Пенелопе страстное желание завизжать и бросить в него чем-нибудь. Как бы ей хотелось рвануться на другой конец комнаты и вырвать скромные ленты из волос Дианы! Она могла бы объявить при всех собравшихся, что эти Холланды со своей благородной бедностью и старомодными манерами на самом деле две развратные девицы: одна отдалась чужому мужу, а вторая весьма вероятно вынашивает ублюдка. Но вместе с растущей яростью к Пенелопе пришло идеальное решение, как выйти из положения.

Грейсон, как одержимый, пробивался через толпу разодетых гостей, но Пенелопа тоже ускорила шаг и весьма естественно шла рядом с ним. Она прошла вместе с братом к месту, на которое, казалось, устремились все взоры – туда, где стояла Диана.

– Мисс Диана, я польщен тем, что вы смогли прийти, – произнес Грейсон.

– Рада, что меня пригласили, – ответила она. Пенелопа отметила тон, каким были произнесены эти слова, и сделала вывод, что между её братом и Дианой существует какая-то тайна, известная только им двоим. Диана повернула голову и самодовольно улыбнулась Пенелопе. Если бы они оказались наедине, такая улыбка послужила бы приглашением к пощечине, но у Пенелопы была затея получше. Она больше не нуждалась в насилии и вместо этого сама улыбнулась маленькой дурочке, и подождала, пока Ратмилл, дворецкий, не появился в дверях обеденного зала с объявлением, что ужин подан.

– Могу я сопроводить вас? – спросил Диану Грейсон. Она улыбнулась, и они вместе – Грейсон в черном смокинге и Диана в пышном платье – прошли к входу в зал, оставив позади леди, под руку с которой Хейз вошёл в гостиную. Пенелопа беспомощно огляделась, зная, что все остальные уже встали в пары. Затем она встретилась взглядом со старым Шунмейкером. Он был крупным мужчиной, а его лицо напоминало обрюзгшую версию Генри, хотя темные глаза и квадратная челюсть остались нетронуты временем. Он предложил ей руку, и они проследовали за Грейсоном и Дианой. За ними шли Генри с Изабеллой, а следом все остальные.

– Разве они не очаровательно смотрятся вместе? – легкомысленно прошептала Пенелопа, кивая подбородком в сторону брата-предателя и маленькой развратницы.

– Верно, – как всегда лаконично ответил Уильям Шунмейкер.

– О, наверное, в такой прекрасный вечер вы согласитесь со мной, что такую пару можно представить у алтаря.

Шунмейкер проворчал что-то неопределенное, не выразив этим ни согласия, ни возражения.

– Но вы не волнуйтесь, отец, – продолжила она чуть громче, и тембр её голоса стал нежнее и женственнее. Прежде она никогда не называла его отцом, и в эту минуту ей показалось, что это прозвучит уместно. – Я не из тех женщин, которые, едва выскочив замуж, начинают сводничать. И не думайте, что мне не нравятся увеселения! Может быть, совсем чуточку меньше, чем другим дамам. Но, по правде говоря, боюсь, что нечасто буду появляться в обществе летом и осенью, а потом в нашем семействе случится небольшое прибавление.

Пенелопа произнесла эту фразу осторожно и сразу же поняла, что её смысл дошёл до всех, находящихся в пределах слышимости. Лицо старого Шунмейкера просияло, как будто она только что сказала ему, что обнаружила тайник, полный акций «Стэндард Ойл» в его сейфе, и свекор разразился такой речью, что стало ясно, кто теперь главная героиня вечера. Ей бы хотелось увидеть лицо Генри в эту минуту, но следовало сохранять хладнокровие и шествовать рядом с отцом супруга во всём своем великолепии.

Она только начала осознавать подлинную гениальность своего замысла: вскоре все узнают, как тесно они связаны с Генри, и Пенелопа не смогла сопротивляться искушению раз или два посмотреть в сторону и увидеть, как плечи Дианы Холланд резко дернулись, а на лице отразилось пораженное изумление. Диана выглядела, как умирающий от голода кролик, которого загнала лиса. Пенелопа знала, что это откровение причинило Диане намного больше боли, чем всё, что мог бы придумать для неё Грейсон.

Глава 39

Познавшим бедность, сложно вести себя как настоящие богачи.

Но этот город полон тех, кто не устаёт пытаться.

Миссис Л. А. М. Брекинридж. «Законы пребывания в великосветских кругах»