Зависть богов (СИ)

========== Звездный “Титаник”. Пролог. ==========

Пассажирский лайнер «Посейдон», огромный, неповоротливый, как старый кит на мелководье, весь покрытый наростами отсеков и надстроек, готовился к последнему прыжку на Асцеллу.

Кора Эскот, свежеиспеченный доктор филологии, защитившая несколько дней назад диссертацию по типологии синтаксических норм в альфианском языке, краем сознания уловив мурлыкающую просьбу искина, потянулась к ремню безопасности. Вопреки установленным на борту правилам она не вернулась в каюту, где ожидали прыжка ее муж Доминик и пятилетний сын Мартин. Несколько минут назад она сама отослала их обоих на вторую пассажирскую палубу. Мартин хныкал и тер кулачками покрасневшие веки. Все предшествующие дни, пока лайнер неторопливо, с величием монаршей особы, перемещался с одной планеты на другую, мальчик почти не спал. И не потому, что путешествие выдалось увлекательным, а он, как всякий ребенок, был томим любопытством, а по причине странного, почти болезненного беспокойства. Причиной этого беспокойства родители полагали легкое недомогание, которое, благодаря своевременно введенному иммуномодулятору, не проявилось в соматическом спектре ни повышением температуры, ни болями, ни тошнотой, а находило выход в необъяснимой детским разумом нервной щекотке. Корделия не раз украдкой подносила ко лбу сына «родительский» диагност, но прибор не находил значимых отклонений. Частота пульса у верхней границы, излишняя нервозность почти естественна для ребенка в ситуации незнакомой и даже пугающей своей грандиозностью. Более ничего существенного.

- Что с тобой, сынок? – в очередной раз спросила она, когда Мартин за ужином, вяло отщипнув десерт (покрытый шоколадной глазурью пончик), отодвинул тарелку. – Болит что-нибудь?

Сын только покачал головой. Доминик вернулся со стаканом молочного коктейля.

- Спать хочет, - мягко пояснил он и с мультяшной строгостью обратился к мальчику. - Доложить обстановку, юнга.

На днях они читали вслух «Остров сокровищ» Стивенсона, книгу о давно канувших временах на старой Земле. Подумать только, те древние люди плавали по морям под парусами! Доминик нашел в инфранете изображения земных кораблей, несущих многоярусную громаду, чтобы более доходчиво объяснить сыну принцип. Управлялось такое судно вручную! И путешествие от одного земного материка до другого длилось месяцы и даже годы! Маленький Мартин был очарован. Историю отважного Джимми Хокинса он слушал, затаив дыхание, и очень скоро сам назвал себя «юнгой». Пассажирский лайнер «Посейдон» мало походил на книжную «Испаньолу», а главный стюард – на Джона Сильвера, но Мартин все же не упустил случая поискать потайной люк в трюм или даже подкрасться к капитанской рубке, чтобы подслушать, о чем совещаются доктор Ливси и сквайр Трелони.

Кора, благодарная за часы плодотворного одиночества, торопливо сверяла данные с первоисточником. Она очень волновалась. Это был ее первый доклад в качестве доктора ксенофилологии, науки, пока еще порождающей больше сомнений, чем надежд, и от предпринятых ею исследований зависело само будущее этой новорожденной научной дисциплины. Сомнения прежде всего высказывались маститыми учеными, полагавшими, что усилия и средства предпочтительней тратить на отрасли менее умозрительные, на такие, как ксенофизиология, ксенопсихология, ксеносоциология и тому подобные, которые способствуют успешному взаимодействию человечества с другими разумными расами. А ксенофилология это как увлечение, хобби. Достаточно понимать язык инопланетян ради заключения взаимовыгодных сделок и пользоваться при необходимости ретранслятором, тем более, что каждый ксенос держит такое устройство при себе, или даже встраивает его в собственное тело. А у людей переводчик по умолчанию монтируется в скафандр. И все же наука развивалась, приобретала спонсоров и адептов. Находились молодые энтузиасты, кто в дополнение к первоначальной специализации, брался за сравнительную типологию, особенности синтаксиса, стилистические нюансы языка центавриан или наффцев.

- Ну а что такого? Изучали же в XXI-м веке древнегреческий! - сказал однажды Доминик, наблюдая, как неугомонная супруга развешивает вирт-окна с корневыми подгруппами.