Зависть: теория социального поведения

Еще более поразительно то, что в современных европейских исследованиях вопроса, почему родители-рабочие не склонны отдавать детей в гимназии, социологи камуфлируют зависть и злорадство соседей, многократно упоминаемые респондентами, элегантными выражениями типа «аффективной дистанции» или «традиционализма, поддержанного социальной санкцией»: «Наши соседи считают, что мы загордились, и только и ждут, чтобы все пошло прахом»; «Мой приятель сказал: «Нечего воображать о себе»»; «Они считают, что мы больно много о себе думаем, только и ждут, чтобы его исключили»; «Они говорят: «Посмотрите на этих воображал»»[132].

Возможно, современная социология с такой готовностью отказывается замечать феномен «зависть», чувство, которое в первую очередь возникает у агрессора, потому, что ее интересует по преимуществу взаимодействие и социальные взаимоотношения. Весьма вероятно, что тот, кто интересуется в основном социальными контактами и взаимодействием, склонен не учитывать поведение тех, кто стоит в стороне и с завистью и досадой смотрит как раз на тех людей, с которыми у него нет социального контакта. Однако повторим еще раз, что, аплодируя здоровому и регулярному социальному взаимодействию, мы не должны забывать, что оно может происходить между двумя людьми, один из которых страстно завидует другому.

Как показывают различные истории уголовных преступлений, зависть может быть очень хорошо скрытой и хорошо замаскированной формой поведения, и жертва может обнаружить ее в друге, слуге, коллеге, сиделке или родственнике только тогда, когда уже поздно. Такой характер Шекспир описал в Яго. Как правило, зависть частично является результатом социальной близости, хотя близость может быть заменена памятью или воображением. Человек, высаженный на необитаемом острове, прозябающий в глубокой провинции или сидящий в тюрьме, представляет себе то, что он теряет, в то время как другие – знакомые или незнакомые – наслаждаются жизнью; он завидует им, не имея с ними никакого социального контакта. Достаточно вспомнить графа Монте-Кристо.

Сегодня у социолога постоянно спрашивают, какова формула идеального общества. Но если считать зависть одной из главных причин социального трения, конфликта, саботажа (крупного и мелкого) и различных видов преступлений, то очень сложно определить, где зависть можно будет в наибольшей степени уменьшить или сдержать: в обществе с максимальным количеством точек социального контакта или в обществе с минимальным их количеством.

Георг Зиммель о зависти

В 4-й главе своего труда «Социология», где говорится о конфликте, Георг Зиммель исследует феномен «зависть», который он рассматривает как содержащийся внутри концептов «ненависть», «ревность» и «недоброжелательность». Как и многие другие, Зиммель немедленно сталкивается с терминологической двусмысленностью: «Наконец, есть факт, на первый взгляд имеющий исключительно индивидуальное значение, но на самом деле очень значимый с социологической точки зрения, который может связывать крайнюю жестокость антагонистического возбуждения и тесную близость: ревность. В обычном употреблении этот термин не имеет четкого значения и часто не отделяется от зависти».

Как мы уже видели, Зиммель здесь недооценивает точность немецкого языка (как и английского с французским). Большие словари, уже доступные в его время, могли бы послужить ему подсказкой. Зиммель продолжает: «Оба аффекта, несомненно, имеют огромное значение для формирования человеческих отношений. В обоих случаях речь идет о некоем преимуществе, достижению или сохранению которого препятствует третья сторона, на практике или символически. Там, где речь идет о достижении, мы будем говорить о зависти, а там, где речь идет о сохранении, – о ревности; в этом отношении семантическая дифференциация слов сама по себе не имеет никакого значения, она важна исключительно для различения психосоциологических процессов».

Здесь я бы не вполне согласился с Зиммелем: употребление слов не является случайным, как мы уже показали в главе 2. Фольклор и литература различных культур за многие столетия накопили так много точных знаний, различающих концепты «зависть» и «ревность», что нам следует сохранить существующую терминологию. Зиммель, в общем, тоже придерживается традиции: «Для человека, которого описывают как ревнивого, специфика состоит в том, что субъект верит в законность своих притязаний на владение, в то время как зависть интересует не право на владение, а его желанность; зависть также не волнует причина, по которой желаемое недоступно: происходит ли это потому, что им обладает третья сторона, или же даже потеря желанного предмета этой стороной (или ее отказ от него) не сделает завистника его владельцем»[133].

Ревность или зависть?