Зависть: теория социального поведения

Социолог Нил Смелзер в 1965 г. выдвинул завершенную теорию коллективного поведения, под которым он имел в виду групповое поведение, например панику, действия толпы, беспорядки, сектантов-фанатиков и т. п. Он подробно анализирует враждебность, приводя ссылки на научную литературу по этому предмету, однако ни разу не упоминает такие феномены, как зависть, рессентимент и недоброжелательность; единственный термин, который он употребляет, – это «враждебность». Даже когда он изучает «враждебные представления» и «всплески враждебности», он никогда не учитывает зависти, которая, как можно легко доказать, лежит в их основе. Напрасно мы бы стали искать в предметном указателе к книге Смелзера понятия «зависть», «рессентимент», «ревность», «эгалитарность» или «чувство справедливости». Возможно, бессознательно он тщательно избегает любых явлений и понятий, которые могли бы привести его, хотя бы и косвенно, к указанным аспектам человеческой природы. В его книге мало сказано даже об агрессии, которая, как мы видели в других местах, является излюбленным способом избегания для тех, кто отказывается принять факт наличия зависти.

Из анализа Смелзером «враждебности» мы действительно понимаем, почему современные социальные науки до такой степени не учитывают зависть. Постоянно обсуждаются теории враждебного поведения, согласно которым такое поведение является следствием субъективной угрозы реальному экономическому, сексуальному, профессиональному или социальному положению человека. Их авторы допускают, разумеется, что субъект этих враждебных чувств неправильно оценивает, преувеличивает или даже просто придумывает мнимую угрозу (американская литература в основном занимается враждебностью по отношению к меньшинствам, таким, как негры или евреи, когда субъект враждебности чувствует, что его собственной сфере угрожают посягательства меньшинства, власти и т. п.). Однако они всегда исходят из того, что враждебность возникает, когда субъект представляет себе реальную угрозу «своему реальному положению»[143].

Вина жертвы

Согласно такому представлению о враждебно настроенном человеке, неприязнь не может возникнуть, если субъект не считает, что объект его враждебности действительно чем-то ему угрожает. Это представление стирает древний, привычный и точно определенный феномен зависти и вызываемой ею ненависти, которая на самом деле может существовать в случае, когда ее объект не составляет и никоим образом не может составлять никакой угрозы для завистливого человека. Гораздо более справедливым является утверждение о том, что люди, принадлежащие к любой культуре, чувствуют угрозу в первую очередь со стороны завистников. Таким образом, современные социальные науки полностью переворачивают ситуацию: первичная угроза исходит от человека, который потенциально является объектом зависти. Но ученый игнорирует эту зависть. В силу этого враждебность становится вторичным феноменом, который исчезнет, как только все группы в обществе будут поставлены в такую ситуацию, когда каждый человек в равной степени находится в безопасности по отношению к угрозам.

Конечно, правильно предполагать, что в одной и той же стране «белый» нижний класс, который боится безработицы, будет относиться с особенной неприязнью к своему «черному» эквиваленту или что средний класс, благополучие и престиж которого уменьшаются, можно с легкостью натравить на заметное и богатое еврейское меньшинство внутри его. Но явная или скрытая надежда на то, что все существенные проявления враждебности исчезнут, как только группа или индивид перестанут беспокоиться о своем пропитании или положении, так же нереалистична и безосновательна, как и более радикальная теория о том, что в по-настоящему эгалитарном обществе не будет зависти и рессентимента.

Сразу видно, что эти два предположения о миролюбивом обществе имеют в виду разные модели. Можно представить себе очень стабильное общество, в котором у каждого было бы абсолютно гарантированное и подходящее ему место, но в то же время существовала бы жесткая иерархия, выраженная социальная стратификация и значительное неравенство. С точки зрения тех социологов, которые считают, что человек проявляет враждебность, только если чувствует угрозу, такое общество, где полностью обеспечена социальная защищенность, будет свободно от враждебных чувств. Но с точки зрения тех социологов, которые признают такие феномены, как зависть и рессентимент, в этом обществе все равно будет иметь место склонность к волнениям из-за провоцирующего их неравенства. Только общество постоянного равенства обеспечило бы свободу от зависти и, следовательно, от агрессии: взаимную дружбу между всеми членами общества.

Как мы уже неоднократно демонстрировали в этой книге с разных точек зрения и в разной культурной перспективе, ни одно из этих утопических обществ, даже если бы они приблизились к своему идеалу, было бы не в состоянии превратить людей в довольных «мирных овец», как обещают «прогрессивные» социальные науки.