Завхоз снова в игре!

Борисов посмотрел ввысь, дернул щекой. К счастью, храм оказался к юго-западу от Хогвартса, иначе здесь уже хозяйничали бы имперцы. За прошедшие дни солдаты обустроили тут небольшую крепость рядом, дабы отгонять случайных прохожих, но против легиона они не устояли бы. Собственно, Борисов оказался неподалеку случайно, хоронил павших соратников с почестями, потом вспомнил про храм, решил заглянуть.

― Храмы, — повторил он устало. — Будут тебе храмы.

Почему бы и не построить в Хогвартсе или рядом храм Жадности? Был бы Хогвартс.

― Хочешь силы и божественной мощи? — вкрадчиво спросил голос.

― Хочу, — не стал отрицать Борисов.

― Стань моим аватарой, неси людям слово божие, возводи храмы, и чем сильнее буду я, тем сильнее будешь и ты!

Это был выход, конечно. Примерно того же уровня, что и багровый кристалл Палмер. Подчиниться чужой силе, отдаться ей, в обмен на какие-то преференции. Становление аватарой дало бы Борисову личную силу, мотивацию развивать Бога Жадности и дальше, но в то же время… добровольно идти в подчинение? У демонов была сила и они не могли забрать душу Борисова, но взамен сделали бы его имя проклятым в веках и разорили бы все вокруг. Такое подходило, чтобы отомстить напоследок, но не сейчас.

― Возводить храмы и нести слово я смогу и так, — проворчал Борисов. — Мне нужна сила против Империи.

― Тавос входит в Высший Пантеон!

Храм содрогнулся, Хомяк развернулся и посмотрел на Борисова налитыми кровью глазами. Магические предметы Фёдор Михайловича, да и он сам, давно привлекали Хомяка, манили его, словно маяк в ночи. Можно было не сомневаться, что божественная сила Жадности, при необходимости, легко преодолеет запреты магии призыва, и тогда Хомяк сожрёт бывшего хозяина.

В то же время невозможно было отрицать полезность такой всепожирающей зверушки в хозяйстве, да и боги как-то не выстраивались в очередь, желая помочь Борисову. Оставалось только мысленно кривиться насчет очередных ненадежных союзников, от которых невозможно было отказаться, так как других просто не имелось. Но и пример детей богов, пример того, где можно оказаться с ненадежными союзниками, стоял перед глазами.

― Целая Империя и не только она — молится ему, несет дары, восхваляет, жертвует, делает сильнее! — продолжал грохотать голос. — И ты просишь меня… да еще и отказываешься стать моей аватарой?!

Паранойя Борисова немедленно заплясала по новой. Вся эта одержимость обретением аватары, тут, пожалуй, надо было проконсультироваться со специалистами. Посмотреть в книгах и хрониках. Сильный бог-покровитель Альбиона — хорошо, но если за счет Борисова, то нахрен надо, тогда проще обратно похоронить храм… непонятно как. Хомяк прожрет любые скалы, а как его убить?

― Делаю, что могу, не надо так возмущаться, — нейтрально отозвался Борисов. — Если я все брошу и займусь возвеличиванием, то страна падет и усиление сорвется. Поэтому чем-то помочь в твоих же интересах.

― А ты жаден, — неожиданно рассмеялся голос, — это хорошо, это правильно. Хочешь бессмертия?

― Бессмертия в Триэме нет.

― Тело бога могут ранить лишь другие боги или божественные предметы. Чуть осторожности и ты станешь бессмертен, — голос стал вкрадчивым, завлекающим. — А получив тело бога, можно подумать и над настоящим бессмертием.

― Которого нет.

― Потому что так решил Творец. Достаточно стать новым Творцом, поглотить Пожирателя Миров, как ты сам будешь диктовать законы Триэма, сам станешь решать, быть или не быть твоему бессмертию.

― Остались сущие мелочи, истребить и поглотить, — помимо воли, в голосе Борисова прорезался сарказм.

Он видел, куда клонит Жадность и это ему сильно не нравилось. Также становилось понятно, чего же он так быстро выбыл из гонки богов и оказался забыт и заброшен.

― Разве ты не убедился уже, что мой хомяк способен съесть все что угодно, даже несъедаемое? Подумай о том, что смогу я в полной силе.

― Хорошо, я подумаю, — ответил Борисов, поднимаясь.

Неожиданно его осенило. Зачем самому вступать в глубокую связь с Жадностью, когда можно подобрать кого-то еще? Кого-то, любящего деньги, а также страдающего от болезней и проклятий? Правда, можно было нарваться на обратный эффект — усиление жадности в Левозубе настолько, что он ни одной монетки из казны не отдал бы, но и тут имелись идеи. Например, сделать его Первожрецом, и пусть первожречит, вещает, добывает золотишко из альбионцев на радость Жадности, а казной будет заведовать кто-то из его помощников. Правда, тем помощникам всего несколько дней, ну да и хрен с ними.

― Ты сможешь снять проклятие? Он станет первым, кто присягнет тебе и будет служить!

― Первым мне присягнул ты! — радостно провозгласил голос.

Борисов мысленно закатил глаза. Опять двадцать пять. Жадным он себя не считал, предпочитая думать как о хозяйственном, крепком собственнике.

― В общем, он будет твоим первожрецом, — махнул рукой Борисов, — так как я просто не потяну королевство и религию одновременно.

― Пусть приходит, — громыхнул голос.